Фатум

– Я его ещё не смотрел. Только заступил на смену. Причина смерти не установлена, – он кинул печень на весы, крикнув помощнице, – Полтора килограмма.

– Я взгляну на него? – Борис вытер ладонью вспотевший лоб.

Захар медленно открыл тело мужчины, которого разрезали от лобка до впадины на горле. Вывернутые наружу внутренности ждали взвешивания на весах. Борис прикрыл рот рукавом, боясь вытошнить прямо на тело.

– Захар, не этот. Вон тот, в углу лежит, – он достал сердце и, измерив параметры, крикнул, – Триста грамм, девять на двенадцать.

Они прошли дальше. Борис взглянул под накидку и осел. Кудрявые волосы, волевой подбородок, кустистые с проседью брови, заострившийся нос, плотно сжатые в улыбке губы, лёгкая небритость, волосатая грудь, до боли знакомые черты безмолвствовали. Он инстинктивно прикрыл ему низ, прикрывая срам. Никто не должен видеть его друга, начальника в таком беспомощном состоянии. Челюсть Бориса отвалилась от изумления, он стоял в ступоре пока не очнулся.

Душа улетела в информационное поле, пополнив запас земных знаний, а бренное прекрасное тело сгниёт. Он снова взглянул на лицо, дотронулся, проверяя жив или нет Потап. Тело было холодным, без сомнения смерть прибрала к рукам его друга и миф о бессмертии снова подтвердился. Слегка оправившись от удара, Борис, заикаясь, позвал Володю – главного патологоанатома и поделился мыслями.

– Что-то мне не верится, что начальник милиции может просто так умереть от инфаркта, да ещё в день выхода на пенсию.

– Так это начальник? Соболезную. Я буду как никогда внимательным, отыщу причину. На первый взгляд видимых повреждений не было. Врачи констатировали смерть от инфаркта.

Судебный медик отмыл руки и подошёл к Борису, похлопал по плечу в знак поддержки и осмотрел кожные покровы лупой, детально исследовав каждый миллиметр. Под соском в зарослях волос он обнаружил тонкий кровоподтёк. Он показал Борису незначительную ранку.

– А это уже интересно, – он хмыкнул. – Возможно поранился сам.

– Володя сделай как можно быстрее заключение о смерти. Если это криминал, то надо срочно рыть.

Борис выскочил из морга как ошпаренный. Лицо горело словно после ожога. Он сел на лавку, оглянулся, чтобы убедиться, что его не видят и навзрыд заплакал. Его сердце прощалось с почти отцом. Он вспомнил всю свою жизнь связанную с Потапом. Освободившись от обиды, он резко поднялся, ему предстояла самая ужасная миссия – сообщить Лиде о смерти Потапа. Как это сделать он не знал, потому что сам ещё не верил в случившееся и пребывал в глубочайшем шоке.

Он вернулся в отдел, доложил новому начальнику что, скорее всего, будет необходимо возбудить уголовное дело. Чтобы выяснять подробности смерти, он пошёл в больницу, из которой Потапа доставили в морг, где рожала его дочь. Он отправился туда для опроса медперсонала, узнать подробности, возможно, кто-нибудь заметил что-либо необычное и подозрительное.

Медики не обратили внимания на уснувшего в углу человека. Его обнаружила уборщица, когда мыла пол. Мужчина лежал на боку у самого входа и мешал ей вымыть место под скамейкой. Она ткнула его в плечо.

– Чего разлёгся тут? Поднимайся, я помою, а потом снова ляжешь, – она пробурчала.

Мужчина неестественно отвалился на спину уронив руку, на неё смотрели стеклянные глаза. Поднялся переполох, экстренно сбежались врачи и медсестры, все любопытные кто был в то время в больничной приёмной.

Корчившийся от боли человек не редкость в лечебных стенах. У медиков притупилась бдительность к виду больных людей, для них это был привычный эпизод. Как оказалось, Потап в течение получаса был жив и находился в коме и если бы его вовремя заметили, то своевременная операция на сердце спасла бы ему жизнь. Время безвозвратно унесло жизнь. Смерть металась в поиске жертвы, и она её нашла. Врачам осталось только констатировать смерть от инфаркта, и отправить тело в морг.

Умирая, Потап жалел, что недостаточно долго боролся со злом, раз оно настигло его в самый счастливый день. Он бы вернулся в ряды милиции, спас бы ни одну жизнь и передал бы уникальные знания последователям. Людская небрежность и преступная халатность лишили его жизни.

Судьба забрала у Ксении счастье быть дочерью в момент рождения сына.

* * *

Лиду потревожил дверной звонок. Она смотрела по телевизору свой любимый сериал. Каждый раз она находила в фильме новые акценты и оттенки жизни. Жутко сентиментальный роман вызвал слезы. «Жаль, что прервали на самом интересном месте», – подумала она и пошла к двери. На пороге стоял Борис. Лида пригласила его войти. Борис снял фуражку, как-то по-солдатски вытянулся, отдал честь и произнёс:

– Примите наши соболезнования. Ваш муж вчера ночью был убит, – и по его мужественному лицу поползла скупая слеза.

Лидочка не понимала в чём речь.

– Зачем ты так шутишь Борис? – она злилась на коллегу мужа, но тот молчал, опустив голову.

Лида сползла по стене, он кинулся к женщине, подхватил на руки и отнёс теряющую сознание жену Потапа в дом.