Фаворит

Я несколько минут выжидал в темном подъезде, и, пока я стоял там, на тротуаре стала собираться толпа, привлеченная выстрелом и присутствием полицейских машин. Я неторопливо смешался с толпой и через некоторое время незаметно удалился.

Я свернул за угол, прошел улицу, снова свернул, нашел телефон-автомат и сунул руку в карман за монетой. Звонки к Лоджу съели всю мелочь, и я с минуту тупо смотрел на трехпенсовик и два полупенса – все, что я сумел извлечь из кармана брюк. И тут я вспомнил о своем свертке в носке. Я развязал носок, высыпал немного мелочи на ладонь, сунул четыре монетки в щель, назвал телефонистке номер Пита.

Он ответил на второй звонок.

– Слава богу, что ты позвонил, – сказал он. – Куда ты, к черту, запропастился?

– Делал тур по Суссексу.

– А где Адмирал?

– Я.., мне пришлось привязать его к дереву на вересковой поляне, – сказал я ему.

Пит начал ругаться, но я прервал его.

– Ты можешь послать за ним фургон? Пусть шофер заедет за мной в Брайтон, я буду его ждать на набережной возле главного пирса. И еще, слушай, Пит.., нет ли у тебя приличной карты Суссекса?

– Карты? Какой карты? Ты что, обалдел? Ты что, не знаешь, где оставил его? Неужели ты действительно привязал лучшего скакуна королевства к дереву и забыл где? – В его, голосе звучало отчаяние.

– Я легко найду его, если ты пришлешь карту. Не откладывай это, пожалуйста. Я тебе потом все расскажу. Это длинная история.

Я повесил трубку и, подумав, позвонит в кафе «Голубой утенок». Бывший батальонный старшина Томкинс сам подошел к телефону.

– Враг стерт с лица земли, – сказал я. – «Такси Маркони» больше не работают.

– Очень много людей будут вам благодарны за эту новость, – ответил сильный, низкий голос, и в нем была теплая нотка.

Я продолжал:

– Однако операция продолжается. Не хотите ли взять на себя заботу об одном пленном и передать его в руки полиции?

– С удовольствием, – сказал он.

– Тогда встречайте меня у главного пирса, а потом я вас подвезу.

– Иду, – откликнулся батальонный старшина. Мы пришли к пирсу почти одновременно. Совсем стемнело, и фонари набережной освещали призрачные серые волны прибоя.

Нам не пришлось долго ждать фургона, и, когда он прибыл, сам Пит высунул лысую голову из кабины и окликнул меня. Он, я и батальонный старшина уселись на заднее сиденье, и, раскачиваясь в такт движению фургона по пути на запад, я рассказал им все, что случилось с того дня, как Билл умер в мейденхедской больнице. Все, вплоть до моего последнего разговора с Лоджем. О моем визите в контору фирмы «Такси Маркони» и об истинной личности Клода Тивериджа я не сказал ни слова. Я не знал, как английский закон смотрит на подстрекательство к самоубийству, и вообще решил никому об этом не говорить.

Частично Пит уже знал эту историю, кое-что знал и Томкинс, но мне пришлось рассказать все подробно от начала и до конца, чтобы ям все стало ясно.

Водителю фургона мы дали мои записи, те, что я списал с указателей на дорожном столбе, и, сравнивая их с картой, которую привез Пит, он очень быстро доставил нас но назначению.

И Адмирал и Корни Блейк оказались все еще привязанными к своим деревьям, и мы ввели одного и силком втащили другого в наш фургон. Адмирал страшно обрадовался, увидев нас, а чувства Блейка были несколько смешанными, особенно когда он узнал Томкинса. По-видимому, Блейк и ударил тогда Томкинса бутылкой по голове.

Я вытащил из кармана кастет Блейка и передал его Томкинсу.

– Оружие пленного, – сказал я.

Томкинс попробовал примерить эту гадость на свою руку, а Блейк бросил на него отчаянный взгляд и, скатившись со своего соломенного тюка, от страха обмер и потерял сознание.

– Если не возражаете, я хотел бы проехать мимо ипподрома. Дело в том, что там осталась моя машина. Надеюсь, она цела, – сказал я.

Она оказалась цела и стояла одна-одинешенька на стоянке. Восходящая луна отражалась на крыше моего лимузина. Я вышел на дорогу, пожал руки Томкинсу и Питу, пожелал им удачи и долго смотрел вслед удаляющимся красным огонькам лошадиного фургона, пока он не исчез во мраке.

Потом я сел в машину, включил зажигание, завел мотор и решительно повернулся спиной к долгу – мне не хотелось отвечать на бесконечные вопросы в брайтонском полицейском участке, и я помчался в направлении Котсуолд-Хилса.

Движимый любопытством, я сделал крюк по взморью до Портсмута, полагая, что публичная библиотека должна еще быть открыта; так оно и оказалось. Я попросил нужный том энциклопедии и нашел слова «Чичен-Итца». Первое написание этих слов на бумаге оказалось правильным.

Чичен-Итца вовсе не был императором. Это была столица. Древняя юкатанская столица майя, индейского племени, процветавшего в Центральной Америке тысяча пятьсот лет назад.

Я смотрел на это слово, пока буквы не расплылись перед глазами.