Фаворит 2

А как это он?.. А просто. Светает. Вот и видится теперь все хорошо. Не в деталях, конечно. Все же только предрассветные сумерки. Но порох вообще штука въедливая. А чумазость у стрельцов сейчас повышенная.

— Как видишь, Иван Архипович, — зажимая раненое плечо ответил полусотник.

— Ничего. Лекарь у нас знатный, вылечит на раз. Давай в башню, займись раной.

— Да я…

— Не спорь. Командирам взводов проверить личный состав, и доложить мне о потерях!

Иди, Петр Сильвестрович. Иди. Трудов нам еще предстоит немало.

Потери удручали. Если при захвате башен и дневном штурме турок потери измайловцев составили всего лишь один раненый штурмовик. То теперь дела обстояли куда как хуже. Двенадцать убитых, двадцать шесть раненых, причем одиннадцать настолько тяжело, что Рудаков не давал никаких прогнозов, относительно их выздоровления. А точнее, предлагал подыскивать место для могилок.

Больше половины из оставшихся щеголяли легкими ранениями, позволившими им остаться в строю. В основном это были царапины, или незначительные порезы. На одном из участков успели схлестнуться в серьезной рукопашной. Отсюда и резаные раны. Надо же, а он как-то и не заметил, что такое случилось. Н-да. Все же, командирского опыта ему еще набираться и набираться.

— Господин сотенный, там это… — Эдак своеобразно доложил подбежавший стрелец.

Дело уже близилось к полудню. И Иван как раз беседовал на завалинке с Рудаковым.

Медик сетовал на то, что не в состоянии помочь страдальцам с проникающими ранениями. Поминал попов, запрещающих производить вскрытие тел православных, а как результат, медицина не может продвинуться в лечении подобных ран.

Вообще-то, тут Иван мог бы поспорить. Попы, попами, но палки в колеса развития медицины в не меньшей степени вставляет именно признанная профессура. Запреты священников еще хоть как-то можно обойти. А вот поди борись с маститыми мастерами лекарского дела, коли тебя бойкотируют.

Скажете ничего страшного, талант везде себе путь пробьет? Ага. Как бы не так. Вопервых, одна голова хорошо, а две лучше. Во-вторых, неплохо бы иметь доступ к исследованиям и открытиям соратников по цеху, что весьма затруднительно, при отсутствии возможности посещения академии. Опять же, библиотека, с трудами видных ученых. Словом, аукается бойкот, еще как аукается.

— Что там у тебя, Митрофан? — Поинтересовался Иван у стрельца.

— Так, корабли, господин сотник.

— Проблемы? — Вздернул бровь лекарь.

— Надеюсь, что нет.

— Вот и я надеюсь, — выбивая трубку, к которой в недавнее время пристрастился, произнес Рудаков. — Мне и с прежними ранеными забот хватает.

— Ну, я сделал все, ради того, чтобы больше тебя не беспокоить. Остальное в руках Господа.

— Боженьку всуе не поминай.

— Да уж какая суета, коли навалятся с реки.

— Но у тебя же еще кое-что припасено?

— Припасено. Да только хотелось бы обойтись без этого. Ладно, я наверх.

— Удачи.

Гуляев уже был на обзорной площадке, с подзорной трубой. А потому встретил Ивана с куда более четким докладом.

— Шесть больших галер. На боевых площадках по четыре орудия. Я так думаю, фунтов по восемь, никак не меньше.

— Ну вот и флот пошел в дело. Не иначе как паша здраво рассудил, что нам никак не поспеть установить пушки обратно в башни, а значит и противопоставить кораблям нам нечего. Прикажи всем укрыться. Двор оборонять не будем.

— Слушаюсь, — полусотник тут же направился к лестнице, торопясь выполнить приказ сотенного Иван же осматривал приближающиеся корабли в трубу. Итак, где-то около полусотни весел. Экипаж примерно сотни две солдат. На носовой площадке и впрямь видны жерла весьма солидных пушек. И что примечательно, медных.

Нужно будет потом озаботиться, чтобы достать их. Ага! Вот он какой, вот ничуть не сомневается в успеха! Впрочем, чего скромничать, вот не сомневается он в успехе и все тут. Даже если враг подойдет вплотную к башне и высадится во дворике, он все одно разберутся с турками. Не могут не разобраться. Потому как у него еще и страховка в виде греческого огня есть. А он пушкам в лбом случае не повредит.

Впрочем, довольно скоро стало понятно, что до напалма дело не дойдет. Примерно в сотне сажен от каланчей под одной из галер вдруг вспухла вода, а затем вверх взметнулся высокий столб воды и дыма. Шедшая полным ходом галера, вдруг начала быстро погружаться.

До Ивана донеслись отдаленные крики полные ужаса. Кричали в основном прикованные к веслам рабы-гребцы. Н-да. Картина конечно маслом. В груди все сжалось в холодный ком. На его глазах сейчас готовились утонуть не меньше полутора сотен рабов христиан. И в основном это были русские. Тут и к гадалке не ходить. Но…

Если бы он мог избегнуть этого, то сделал бы все возможное. А вообще, хорошо, что так. Потому как гореть заживо… Бр-р-р. Лучше об этом не думать.

В это время, шедшая рядом галера так же напоролась на мину. Только на этот раз рвануло дважды. В-первый раз когда одно из весел угодило в мину, и во второй, когда та коснулась борта, примерно по центру галеры.