Фаворитка

— Как мне может льстить роль чрева? — сердито спросила я. — Король высказался однозначно, кем видит свою королеву…

— Но он же говорил не о вас, Шанни! — воскликнул дядюшка. — Речь шла о какой-нибудь принцессе, которую он готов взять в жены ради рождения наследника…

— А вы можете поручиться со всей уверенностью, что однажды Его Величество, успокоенный своим законным правом владения мной, не обратит милостивый взор на другую женщину? И если его озарит новая любовь, то этим чревом стану я, а любимой женщиной, на руках которой так приятно видеть свое дитя, окажется его новая фаворитка. Разве это может льстить?! Ивер Стренхетт никогда не был верным, не станет он и после женитьбы. У него уже была любимая жена, и где она ныне? В склепе! Он не простил ей измены, хоть и успел первым изменить. Он убил ее за рождение чужого ребенка, но его сын уже зрел в утробе фаворитки. — Граф удивленно приподнял брови, и я отмахнулась: — Мне известно о бастардах короля.

— Шанни…

— Ах, оставьте, ваше сиятельство, — горестно вздохнула я. — Мы прожили вместе три года, и он уже отправился стряхивать пыль к оперной певичке. А между тем эти годы казались мне счастливыми, однако наш дорогой монарх успел «запылиться». Боги! Он рассуждал о нашем супружестве, а за день до этого ласкал другую женщину! Неужто вы думаете, что я поверю, будто после свадьбы что-то переменится? Его едва хватило на три года, а впереди вся жизнь! И что же мне должно льстить?

— Он готов менять ради вас устои, — улыбнулся его сиятельство.

— И что же дальше? Соправителя он из меня не сделает, в любом случае. Возможно, я смогу заниматься тем, чем и прежде, смогу без опаски разговаривать с чиновниками и даже совать нос в какие-то государственные дела, но взамен получу жизнь, полную подозрений и недоверия. А будет повод, дядюшка, уверяю вас – будет! Это сейчас, я хоть и завишу от него, но еще могу как-то держать расстояние. А после свадьбы мой бастион падет окончательно. Я стану взятой крепостью, и что тогда удержит его от интрижки, а то и от новой влюбленности?

Граф протяжно вздохнул. Он кивнул, признавая мои слова правдивыми.

— Тут мне нечего возразить, дорогая. Его привычки устоялись уже давно. Наш государь давно не юноша, ему уже тридцать четыре года, и половину жизни он распыляет себя на несколько женщин разом. Даже с вами он не сумел удержаться. Ваши подозрения справедливы. Однако… — мы обменялись с его сиятельством мрачноватыми взглядами, — если он уже принял решение, то сделает, как намеревается. Вы не в силах что-либо изменить. Забросить свое дело вы не сможете, вам не позволят этого сделать ваши совесть и натура. Отказаться от Канатора тоже не выйдет, король не примет его обратно, пока герцогство не отыграет свою роль. Да и это станет подобно белому флагу в нашем деле. Женщина посчитала себя неспособной к управлению, и эта женщина – вы. Контор тоже своего рода силок, он вызов вам лично, вашим мечтам и устремлениям. К тому же у государя остается рычаг давления на вас – мы, ваш род. И ваши подопечные. Но им он воспользуется, если вы начнете бунтовать. А вы для этого слишком умны и благоразумны.

— Боги, — с отчаянием простонала я. — Но почему? Почему я?! Зачем я ему в жены?

Дядюшка подошел ко мне, взял за руки и притянул к себе. Уткнувшись лбом ему в грудь, я обняла графа в ответ и позволила себе ненадолго стать маленькой слабой девочкой. Даже всхлипнула от жалости к себе. Его сиятельство провел по моей спине своей теплой ладонью и отстранился. После поддел кончик моего носа и улыбнулся:

— Оставьте уныние, дитя мое, у вас в запасе несколько лет до того, как он сможет огласить свои намерения. Пока в глазах общества и соседей вы по-прежнему его фаворитка, которой позволено больше, чем другим. И пока отношение к вам не изменится…

— Он сказал, что через два, максимум, три года у него уже будет сын, — ответила я. — Значит, жениться он должен через год-два.

— Но это же невозможно! — воскликнул дядюшка. — Срок невероятно мал! Что мы успеем за два-три года? Открыть еще пару школ? Да даже для поправок в законе, который является одним из столпов законодательства Камерата, невозможно мало. Чтобы что-то менять, нужно или больше времени, или же нечто более весомое, чем управление герцогством. Да вы бы в дела Канатора вникали только год! Это же не просто поместье…

Я вскинула голову и с затаенной надеждой спросила:

— Так может он не намеревается делать из меня королеву? Может и вправду он вручил мне герцогство именно с той целью, которую огласил?

Граф пожал плечами: