Фаворитки короля Августа II

При этом Брюль умел придать своему лицу выражение необыкновенной честности и откровенности. На словах он всегда был учтив и предупредителен. Он постоянно повторял своим собеседникам: «Я к вашим услугам; я ваш преданнейший и покорнейший слуга». Его покорность и предупредительность в обращении с королем были неподражаемы.

Август III был «добрый бюргер», по словам одного нунция, очень добродушный, благоразумный, но беззаботный монарх. Он имел некоторые познания, но был беспечен, равнодушен, изнежен и ленив по характеру. Люди, удостоившиеся его доверия, могли распоряжаться его волей по желанию, но его трудно было поколебать в раз принятом решении.

На Брюля ему указал его отец, Август Сильный, и потому Август III поручил Брюлю управление страной, сам нисколько ни о чем не заботясь. Премьер проводил все время после обеда в покоях короля и оставался при нем, не говоря ни слова. Флегматичный король курил табак, расхаживая по комнате, а когда он обращался к любимцу с вопросом:

— Брюль, есть ли у меня деньги?

— Есть, ваше величество! — был неизменный ответ.

Брюль никогда не покидал короля. Он был также его постоянным спутником во время охоты. Кроме него никто не имел прямого доступа к королю. Этой привилегией пользовались только креатуры Брюля, занимавшие должности камергеров, камер-юнкеров или камердинеров.

Ни один лакей не поступал на службу короля без одобрения Брюля, считавшего маленьких людей самыми опасными из-за их постоянной близости к господам. С ними монарх мог беседовать, не стесняясь. Брюлю хорошо было известно, какой властью такие люди иногда пользовались над сильными и могущественными властителями. Пример Фридриха Великого и его камердинера Эверсмана служил тому подтверждением. Знаменитый министр, ни перед кем не склонявшийся, преклонялся перед этими ничтожными и незначительными людьми.

Самые тщательные меры были приняты, чтобы отстранить короля от общения с окружающим миром. При выездах Августа III с дороги сгонялись все экипажи, чтобы никто ему не встречался. Даже когда король отправлялся в церковь, соединенную с замком крытым ходом, зрителей и посторонних людей просили удалиться.

Таким образом король отчуждался от своего народа; он жил невидимо в заточении. Ни один из саксонских министров во время управления Брюля не имел возможности говорить с королем наедине.

Граф распределял все должности при Дворе и в государстве между своими родственниками и креатурами. Из своих трех старших братьев он первого сделал тайным советником, второго обер-шталмейстером, третьего генералом и тайным советником, и всех трех возвел в графское достоинство.

Родственникам со стороны своей сестры, Иоганны Элеоноры Фолькмар фон Берлепш, по мужу, он тоже покровительствовал: зять был назначен посланником в Мадриде; муж одной из его племянниц, граф Остен Сакен, был посланником в Петербурге; его племянник — послом в Лондоне.

Брюль пользовался двумя средствами: возвышением и устрашением. Даже в его время были люди проницательные, которые понимали его и не скрывали своего мнения о нем. Но таким смельчакам приходилось платиться; повод к аресту найти было нетрудно, и они переходили из одной крепости в другую: из Кенигштейна — в Зонненштейн.

По смерти всемогущего министра тюрьмы были переполнены людьми, восставшими против его злоупотреблений.

Многие честные люди, попадая на службу к премьеру, становились мошенниками. Всего хуже были места секретарей. Если, благодаря воспитанию, образованию и личному характеру, им не удавалось оказать сопротивление, то они поневоле превращались в низких и подкупных чиновников, некоторым приходилось даже делаться любовниками графини Брюль.

После этого неудивительно, что в Саксонии все дрожали перед именем Брюля.

Королю он умел представить все в ином свете. Он ему внушал, что в управляемой им стране всем живется легко и весело, как при его блестящем Дворе.

Брюль распределял свои ежедневные занятия сообразно своим целям; это было, так сказать, безделье, приведенное в систематический порядок. Текущими делами он занимался недолго: на это у него были секретари. Он только руководил делами и необходимыми при том интригами.

Утром премьер занимался своим туалетом и этому важному занятию посвящал не менее часа. Узнав от секретарей, какие бумаги будут посланы королю для подписи, он отправлялся к девяти часам в замок, оставаясь там до одиннадцати часов, когда король шел к обедне.

После того Брюль отдавал визит своей приятельнице, всемогущей и хитроумной графине Мощинской, дочери графини Ко́зель, и от нее отправлялся в двенадцать часов ко Двору на обед или к себе домой, причем, обыкновенно его несли на носилках.

В пять часов он снова являлся к монарху, сопровождал его в оперу или принимал с ним участие в других увеселениях.

В опере знаменитый министр встречал своих любовниц: итальянскую певицу Альбуцци и немку Вильгельмину Деннер.

В качестве президента масонской ложи он иногда устраивал заседания в своем дворце.

Все эти занятия чередовались с различными увеселениями при Дворе, путешествиями в Варшаву, в Губертусбург и на ярмарку в Лейпциг.