Фавориты Фортуны

– Да, не ответила, – отозвалась эта необыкновенная женщина без всякого смущения или чувства вины. – Сейчас отвечу.

Она в упор посмотрела на Мария-младшего:

– Вот что тебе следует знать. Если ты встретишься с Суллой как официально избранный представитель сената и народа Рима, то есть как консул, он сделает знамение из тебя. Твой возраст и имя твоего отца Сулла использует для того, чтобы придать своей борьбе за власть в Риме особенную драматичность. И все это будет малым утешением для твоей матери, племянник. Ради нее откажись от своей затеи! Встречайся с Суллой лицом к лицу на поле сражения как простой военный трибун.

– А ты что скажешь? – осведомился у Цезаря Марий-младший.

– Я говорю – поступай как хочешь, кузен. Сделайся консулом раньше срока.

– Лия?

Она встревоженно взглянула на тетю Юлию и сказала:

– Пожалуйста, брат, не делай этого!

– Ю-ю?

– Я согласна с сестрой.

– Жена?

– Ты должен следовать своей судьбе.

– Строфант?

– Господин, не делай этого, – вздохнул старик-управляющий.

Кивая, отчего его торс слегка покачивался, Марий-младший опустился на стул, положив руку на его высокую спинку. Сложил губы трубочкой, выдохнул через нос.

– Что ж, в любом случае ничего удивительного, – вымолвил он. – Мои родственницы и управляющий хором призывают меня не выскакивать раньше срока и не подвергать свою жизнь опасности. Вероятно, тетя пытается сказать, что я подвергаю опасности также мою репутацию. Жена моя все отдает в руки Фортуны – пусть Фортуна покажет, стал ли я ее любимцем. А мой двоюродный брат говорит, что я должен попытаться.

Марий встал и принял внушительную позу:

– Я не возьму назад слово, данное Гнею Папирию Карбону и Марку Юнию Бруту. Если Марк Перперна внесет меня в списки сенаторов, а сенат утвердит это, я внесу свою кандидатуру в списки кандидатов на должность консула.

– Ты так и не сказал нам, почему это делаешь, – напомнила Аврелия.

– Я думал, это очевидно. Рим в безвыходном положении. Карбон не может найти подходящего второго консула. И к кому он обратился? К сыну Гая Мария! Рим любит меня! Рим нуждается во мне! Вот почему, – объяснил молодой человек.

Только у самого старого и самого преданного из присутствующих нашлось мужество сказать правду. И управляющий Строфант высказался не только за потрясенную мать молодого Гая Мария, но и за его давно умершего отца:

– Это твоего отца любит Рим, domine

. Рим обращается к тебе из-за твоего отца. О тебе Рим не знает ничего, кроме одного: ты – сын человека, который спас его от германцев, который одержал первые победы в войне против италиков, который становился консулом семь раз. Если ты сделаешься консулом, то лишь потому, что ты – сын своего отца, а не потому, что ты – это ты.

Марий-младший любил Строфанта, и управляющий хорошо знал об этом. Несмотря на подтекст, Марий-младший выслушал его спокойно. Он только крепко стиснул губы. Когда Строфант замолчал, сын Гая Мария просто сказал:

– Знаю. И я должен показать Риму, что Марий-младший равен своему любимому отцу.

Цезарь опустил голову, глядя в пол, и промолчал. «Почему, – задавал он себе вопрос, – почему этот сумасшедший старик не отдал кому-нибудь другому накидку и шлем главного жреца Юпитера, flamen Dialis? Я мог бы справиться. Я бы справился. Но Марий-младший – никогда».

Итак, к концу декабря выборщики в своих центуриях встретились на Марсовом поле, в месте, прозванном септой, или овчарней, и проголосовали за Мария-младшего как за первого консула. Гнея Папирия Карбона они выбрали вторым консулом. Сам факт, что Марий-младший стал старшим консулом, свидетельствовал об отчаянии Рима, его страхе и сомнениях. Однако многие голосовавшие искренне верили: что-то от Гая Мария не могло не передаться его сыну. Под командованием Мария-младшего вполне можно победить даже Суллу.

В одном отношении результаты выборов имели положительные последствия: вербовка, особенно в Этрурии и Умбрии, ускорилась. Сыновья и внуки клиентов Гая Мария толпами шли записываться в легионы его сына. Они приходили с легким сердцем, окрыленные верой. И когда Марий-младший посетил огромные поместья своего отца, его встречали как обожаемого спасителя и устраивали праздники в его честь.

Стоило римлянам увидеть новых консулов в первый день января, всех охватило праздничное настроение. И они не были разочарованы: Марий-младший во время церемоний выглядел откровенно счастливым, что тронуло сердца всех присутствующих. Он смотрел величественно, он улыбался, он махал рукой, он громко приветствовал знакомых в толпе. И поскольку все знали, где стояла его мать (возле ростры, у подножия суровой статуи своего покойного мужа), все видели также, как новый старший консул покинул свое место в процессии, чтобы поцеловать ее руки и губы. И вскинуть кулак, отдавая честь великому отцу.