Фавориты Фортуны

Далее, мне представляется, что пришло время разорить все гадючьи гнезда сторонников Суллы в нашем любимом городе. Убей их всех, Дамасипп! Не позволяй чувствительности ослабить твою решимость. Приспешники Суллы сделают сопротивление невозможным. Но если те влиятельные лица, которые могут доставить нам такую неприятность, будут к приходу Суллы мертвы, тогда пешки подчинятся нам без возражения. Каждый, кто в военном отношении мог бы быть полезен Карбону, должен покинуть сейчас Рим. Включая и тебя, Дамасипп.

Вот небольшой список имен сторонников Суллы, которые я сейчас могу вспомнить. Знаю, десятки имен я забыл, так что подумай о них сам! Наш великий понтифик. Старший Луций Домиций Агенобарб. Карбон Арвина. Публий Антистий Вет.

Брут Дамасипп выполнил приказ.

Когда Гай Марий незадолго до своей смерти обрушил на Рим волну террора, его жертвой пал и Квинт Луций Сцевола, великий понтифик, хотя никто не понимал почему. Предполагаемый убийца (тот самый Фимбрия, который отправился с Флакком, ставшим консулом-суффектом, на войну с царем Митридатом, чтобы лишить командования Суллу, а затем убил Флакка) не мог придумать в то время лучшего оправдания, чем, смеясь, объявить, что Сцевола заслуживал смерти. Но Сцевола не умер, хотя рана была серьезная. Крепкий и бесстрашный, великий понтифик оправился и еще два месяца исполнял свои обязанности. Теперь, однако, спасения ему не было. Хотя он и являлся тестем Мария-младшего, его попросту зарезали, когда он пытался найти убежище в храме Весты. Он так и не узнал о предательстве Мария-младшего.

Старший Луций Домиций Агенобарб, брат великого понтифика, погиб в собственном доме. И нет сомнения, Помпей Великий был бы очень доволен, если бы узнал, что теперь ему не нужно пачкать руки кровью своего тестя. Публий Антистий тоже пал жертвой, а его жена, потерявшая рассудок от горя, покончила с собой. К тому времени, как Брут Дамасипп разобрался с теми, кого он считал опасными для Карбона, не менее тридцати голов украшали ростру на Нижнем римском форуме. Люди, заявлявшие о своем нейтралитете (такие как Катул, Лепид и Гортензий), заперли двери и отказывались выходить, опасаясь, что кто-нибудь из прихвостней Брута Дамасиппа решит, что они тоже должны быть убиты.

Выполнив грязную работу, Брут Дамасипп ушел из Рима, равно как и его коллега претор Гай Альбий Каррина. Оба присоединились к Карбону. Ответственный за чеканку монет претор Квинт Антоний Бальб тоже покинул Рим, но во главе легиона. Его задачей было отправиться в Сардинию и отвоевать остров у Филиппа.

Однако самый странный поступок совершил трибун Квинт Валерий Соран. Большой ученый и известный гуманист, он не мог смириться с массовым убийством людей, чья связь с Суллой даже не была доказана. Но как выразить протест, чтобы произвести впечатление на целый город? И как одному человеку разрушить огромный Рим? Квинт Валерий Соран пришел к выводу, что мир станет лучше, если Рим вообще перестанет существовать. Поразмыслив, он пришел к следующему решению. Он явился к ростре, поднялся на нее и там, окруженный окровавленными трофеями Брута Дамасиппа, громко выкрикнул тайное имя Рима.

«AMOR!» – кричал он снова и снова.

Те, кто слышал это и понимал значение происходящего, разбегались, закрыв уши руками. Тайное имя Рима никогда не должно произноситься вслух! Рим и все, что он символизирует, рухнет, как ветхое здание при землетрясении. Квинт Валерий Соран сам верил этому безоговорочно. Поэтому, громко сообщив небесам, птицам, объятым ужасом людям тайное имя Рима, Соран удрал в Остию, удивляясь тому, что Рим все еще стоит на своих семи холмах. Из Остии он, человек, известный обеим враждующим сторонам, отплыл на Сицилию.

Оставшийся без правительства город не рухнул и не распался. Люди продолжали заниматься своими обычными делами. Нейтральная знать высунула головы из своих забаррикадированных домов, повела носами, вышла и ничего не сказала. Рим ждал, как поступит Сулла.

Сулла вошел в Рим, но тихо, без армии за спиной.