Фавориты Фортуны

– Строго говоря, я не могу дать тебе никаких полномочий. Я не консул, и у меня за спиной нет ни сената, ни народа Рима, которые провели бы мои законы. Ты просто должен понять: я даю тебе возможность по возвращении получить должность претора.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Ты вообще в чем-нибудь сомневаешься?

– Нет, если это касается лично меня. Я могу влиять на события.

– Желаю тебе никогда не меняться! – Сулла подался вперед, стиснул коленями руки. – Хорошо, Помпей, с комплиментами покончим. Слушай меня очень внимательно. Я должен сказать тебе еще две вещи. Первая касается Карбона.

– Слушаю, – сказал Помпей.

– Он отплыл из Теламона со старым Брутом. Теперь, возможно, он направляется в Испанию или даже в Массилию. Но в это время года, скорее всего, его конечной целью является Сицилия или Африка. Пока он на свободе, он – консул. Избранный консул. Это значит, что достоинство его империя выше наместнического. И он может взять на себя командование войском наместника, ополчением или ауксилариями и вообще превратиться для всех нас в источник постоянных неприятностей, пока не кончится срок его консульства. А консулом он останется еще несколько месяцев. Я не собираюсь говорить тебе, что именно я буду делать, когда Рим будет моим, но вот что я тебе скажу: для меня жизненно важно, чтобы Карбон был мертв до того, как кончится срок его полномочий. И я обязательно должен знать, что Карбон мертв! Твоя задача – выследить Карбона и убить его. Очень тихо и не вызывая подозрений. Я бы хотел, чтобы его смерть выглядела несчастным случаем. Ты возьмешься за это?

– Да, – не колеблясь ответил Помпей.

– Хорошо! Хорошо! – Сулла стал рассматривать свои руки, вертя их, словно они принадлежали кому-то другому. – Теперь вторая вещь. Вот причина, по которой я доверяю эту заморскую кампанию тебе, а не любому из моих старших легатов. – Он пристально посмотрел на молодого человека. – Ты можешь сам понять почему, Помпей?

Помпей подумал, пожал плечами:

– У меня есть некоторые соображения, но, поскольку я не знаю твоих дальнейших планов относительно Рима – когда ты получишь власть, – все мои догадки, вероятно, ошибочные. Скажи мне.

– Помпей, ты – единственный, кому я могу доверить это задание! Если я дам шесть легионов и две тысячи кавалерии такому человеку, как Ватия или Долабелла, и пошлю этого человека на Сицилию и в Африку, что ему помешает по возвращении попытаться занять мое место? Ему только потребуется выждать, пока я распущу армию, а потом он возвратится и сместит меня. Сицилия и Африка – это кампания, которую вряд ли можно завершить за полгода, так что вполне вероятно, что я вынужден буду распустить свою армию, прежде чем любой, кого я отправлю за зерном, вернется домой. Я не могу держать в Италии постоянную армию. Для нее нет ни денег, ни места. К тому же сенат и народ никогда на это не пойдут. Мне приходится постоянно следить за каждым, кто занимает достаточно высокий пост, чтобы стать моим соперником. Поэтому я и посылаю тебя обеспечить мне урожай и дать мне возможность кормить неблагодарный Рим.

Помпей сделал глубокий вдох, обхватил руками колени и в упор посмотрел на Суллу:

– А что удержит меня от предательства, Луций Корнелий? Если я успешно завершу кампанию, разве не могу я подумать о том, чтобы сместить тебя?

Сулла даже не вздрогнул. Он только искренне засмеялся:

– Ох, Помпей, да думай об этом сколько хочешь! Но Рим никогда тебе не подчинится! Ни на мгновение! Он подчинится Ватии или Долабелле. Они старше тебя, у них есть родственники, предки, влияние, клиенты. Но двадцатитрехлетний юнец из Пицена, которого Рим не знает? Ни шанса!

И на этом тема была закрыта. Они разошлись в разные стороны. Когда Помпей встретил Варрона, то лишь сообщил этому неутомимому наблюдателю жизни и природы, что он должен поехать на Сицилию и доставить Сулле урожай. О полномочиях, о старших легатах, о порученном ему убийстве Карбона и о многом другом он вообще не упомянул. Помпей попросил Суллу только об одном – чтобы тот разрешил ему взять с собой зятя, Гая Меммия, в качестве старшего легата. Меммий, на несколько лет старше Помпея, но еще не квестор, служил в легионах Суллы.

– Ты абсолютно прав, Помпей, – сказал с улыбкой Сулла. – Отличный выбор! Пусть это будет семейным предприятием.

Одновременная атака на фортификации Суллы с севера и с юга началась через два дня после ухода Помпея с армией в Путеолы за зерновым флотом. Атака велась на обе стены, но захлебнулась, не причинив осаждаемым вреда. Сулла по-прежнему удерживал Латинскую дорогу, и атакующие с севера и с юга не могли соединиться. На рассвете второго дня дозорные на башнях обеих стен не увидели уже никого. Ночью неприятель собрался и тихо ушел. Весь день поступали сообщения о том, что двадцать тысяч, принадлежавших Цензорину, Каррине и Бруту Дамасиппу, идут по Аппиевой дороге в Кампанию и что самниты двигаются по Латинской дороге в том же направлении.