Фазы гравитации

– Это длинная история, – предупредил Бедекер.

– Обожаю длинные истории.

– Мы проходили двухнедельный курс на выживание. Под конец нас поделили на команды, то есть на группы по трое, и высадили посреди пустыни в Нью-Мексико, к северо-западу от базы Уайт-Сэндс, дав три дня, чтобы добраться до цивилизации. С собой у нас были армейские ножи, брошюрки о съедобных растениях и один компас на группу.

– Весело, – усмехнулась Мэгги.

– В НАСА тоже так думали, поэтому в случае нашей неявки через пять дней начали бы поисковую операцию – жалко терять астронавтов второго поколения. Собственно, нашей группой мы потом и полетели на Луну: я, Дейв Малдорф и Том. Еще в те времена Том отличался завидным усердием… Даже пройдя отборочный тур, попав в списки астронавтов и дальше, в команду, он пахал вдвое больше положенного, словно боялся отсева. Нет, в нас тоже просыпалась сознательность, но урывками. Тома она не отпускала никогда. Третьего, Дейва Малдорфа, мы в шутку звали Рокфорд, как детектива из телесериала, так вот он был Тому полной противоположностью. Дейв как-то сказал мне, что исповедует закон Ома – выбирать путь наименьшего сопротивления и двигаться по нему… Они с Нилом Армстронгом два сапога пара – если надо, горы свернут, добьются своего, но пока жареный петух не клюнет, не пошевелятся. Собственно, Дейва от Армстронга отличало только весьма специфическое чувство юмора.

Бедекер улыбнулся и продолжил:

– Первые сутки мы еще справлялись: нашли колодец и даже умудрились затариться водой впрок. К ночи Том отловил ящерицу и хотел сожрать ее живьем, но мы с Дейвом убедили его повременить. Выбрали путь так, чтобы выйти на дорогу, ведущую в горы, – рано или поздно она должна была нам попасться. На второй день Том собрался съесть ящерицу на обед, но Дейв настоял, чтобы мы потерпели, перебились травами, а ящерицу оставили на ужин. Ближе к полудню Дейв повел себя очень странно: нюхал землю и повторял, что отыщет дорогу к людям по запаху. Мы с Томом грешили на солнечный удар и жутко перепугались, пытались повязать бедолаге футболку на голову, но тут он завыл, как волк на луну, и кинулся бежать. Мы, разумеется, следом. Через четверть мили, за каменистой грядой, обнаружилось пересохшее речное русло, где сидел Дейв Малдорф – в шезлонге под пляжным зонтиком, потягивая холодное пиво. Рядом на полную орал транзистор, стояла сумка-холодильник с пивом и бассейн – такой, знаешь, детский, с надувным матрасом и уточками. И это посреди пустыни, в шестидесяти милях от ближайшей дороги! Отсмеявшись, Дейв все рассказал. Его приятельница из офиса командования авиабазы раздобыла сведения о всех точках высадки НАСА, а он рассчитал примерный маршрут и договорился со знакомым вертолетчиком из Уайт-Сэндс, чтобы тот доставил «декорации». Дейв хотел пошутить, но Тому шутка не понравилась. Он так взбесился, что чуть ли не бегом бросился подальше от Дейва с его пляжным зонтиком и орущим транзистором. Было с чего, если честно. За такие шуточки в НАСА оторвали бы башку. Чувство юмора у тамошних ребят хромало на обе ноги. По сути, Дейв подставил всю группу. Но после пары банок пива Дейв загнал все хозяйство куда-то под валун и снова приступил к учебному курсу на выживание. Том не разговаривал с ним сутки. Хуже того – два года, что мы потом работали вместе, он не забыл и не простил розыгрыша. Поначалу я думал, он злится за подготовку команды и свой образцовый послужной список, который Дейв чуть не испортил, но потом сообразил, что причина в другом: Дейв осмелился нарушить правила – непростительное преступление. И вдобавок… – Бедекер замолчал.

– Вдобавок что?

Бедекер наклонился к уху девушки и прошептал:

– Мне кажется, Том и впрямь хотел сожрать чертову ящерицу, а Дейв его обломал.

* * *

Диди с Томми-младшим появились, когда Бедекер и Мэгги уже собрались на ту сторону. В итоге пошли все вместе. Томми, бледный и подавленный, глядел все так же угрюмо, зато Диди щебетала за двоих. Река оказалась мелкой, едва по колено, но течение было сильным, а вода ледяной. Бедекер пропустил товарищей вперед, отвязал веревку и забрал с собой.

Спустя три четверти часа компания миновала водопад, снова перешла через реку – на сей раз выручило поваленное дерево – и начала подъем по серпантину. Над головой нависала вершина Маттерхорна, на каждом привале открывались все новые пики Анкомпагре. Лишь в нескольких милях от горного массива Бедекер в полной мере оценил его масштабы. Размерами гора не уступала мезам и останцам в Нью-Мексико и Аризоне, но была куда острее, круче, поднимаясь не над пустыней, а над плато высотой десять тысяч футов.

К концу дня лесной серпантин остался позади, дальше начиналась альпийская тундра. Контраст был разительный! Вместо густой сосновой чащи каньона – редкие побитые ветром ели с лысыми искривленными стволами и отдельные кусты можжевельника. За ними простиралась каменистая равнина, покрытая травой и красно-бурым утесником. Бедекеру чудилось, что он шагнул с последней ступеньки лестницы прямиком на крышу небоскреба.