Фазы гравитации

– Ну да, – кивнул Дейв, дожевывая гамбургер, – точно так же и я думал… но потом понял, что не в этом дело. Фактически мы превратили два дня на Луне в некое священнодействие.

– Как это, священнодействие? – недоуменно переспросил Бедекер и поглубже надвинул кепку.

– Джоан ведь католичка? Помню, вы ходили с ней в Хьюстоне на мессы.

– Да.

– Ну, тогда ты должен понимать, что я имею в виду, хотя в наши дни они уже не те, что прежде, когда я ходил с матерью. Латынь сильно помогала.

– Чему помогала?

– Ритуалу, – пояснил Дейв. – Так же, как тренировки в нашем полете на Луну. Чем больше ритуала, тем меньше лишних мыслей. Помнишь, что Базз Олдрин устроил после посадки «Аполлона-11», как только представилась возможность?

– Ну да, принял причастие, – кивнул Бедекер. – Захватил с личными вещами хлеб и вино. Он же этот, как его… пресвитерианин?

– Да какая разница! Только и он не понимал, что наш полет – сам по себе ритуал, священнодействие.

– Да ладно тебе… – Однако в глубине души Бедекер чувствовал, что Дейв прав.

– Я видел фотографию, где вы с Джоан и Скоттом. Которую ты оставил возле сейсмической аппаратуры.

Бедекер молчал, вспоминая, как стоял на коленях в лунной пыли под гнетом жесткого неуклюжего скафандра и впитывал благословение ослепительного солнечного света.

– Я сам оставил на Луне старую отцовскую пряжку от ремня, – продолжал Дейв, – рядом с лазерными зеркалами.

– Правда? – удивился Бедекер. – Когда же ты успел?

– Во время первого выхода, пока ты готовил луноход к поездке в каньон… и вообще, я сильно удивлюсь, если хоть один из дюжины наших, побывавших там, не сделал ничего подобного.

– Мне это не приходило в голову.

– Все остальное – лишь подготовка, расчистка пути от помех. Даже места силы бесполезны, если ты не готов принести туда что-то. Я не имею в виду предметы, которые мы везли, сами по себе они имеют такое же отношение к настоящему священнодействию, как ломоть хлеба – к святым дарам причастия. Если ты ушел оттуда тем же человеком, что и был, значит, это не настоящее место силы.

– В том-то и проблема, – кивнул Бедекер. – Ничего не изменилось.

Дейв рассмеялся, сжав плечо друга под толстой курткой.

– Ты серьезно, Ричард? – тихо произнес он. – Неужели не помнишь, кем ты был, и не чувствуешь, каким стал?

Бедекер покачал головой. Дейв соскочил с сиденья, загасил последние угольки, тщательно забросал их песком и убрал мангал в машину. Потом обошел джип кругом.

– Пересаживайся, ты поведешь, я что-то перебрал.

Бедекер, который за весь вечер не отстал ни на банку, послушно перелез на водительское сиденье. Освещая фарами заросли кустарника и виргинской сосны, они медленно катили назад. Звезды исчезли за облаками, а полной луне предстояло взойти еще не скоро.

– Тому Гэвину никогда этого не понять, – продолжал Дейв беседу. – Бедняга так зациклился на поисках священного смысла, что никогда его не найдет. Я слышал, как он вещал по телевизору, что заново родился на лунной орбите. Фигня. Талдычит и талдычит, хотя ни хрена не понимает, что значит родиться заново. Ты – другое дело, Ричард. Я сам это наблюдал.

Бедекер снова задумчиво покачал головой.

– Нет, – сказал он, – ничего я не почувствовал… Вообще не понимаю, о чем ты.

– А ты думаешь, новорожденный что-то понимает? Он просто начинает жить, решает свои мелкие жизненные проблемы и ни о чем особенно не думает. Осознание приходит потом – если приходит вообще.

Каньон закончился, узкая дорога пересекала каменистый гребень и дальше спускалась к серпантину. Бедекер включил первую передачу и старался ехать как можно медленнее. Опьянения он не чувствовал, но на границах освещенного фарами круга то и дело мерещились гремучие змеи.

– Родиться заново – не значит чего-то достигнуть, – продолжал Дейв. – Tы просто готов к началу пути, паломничеству к новым местам силы, готов помогать тем, кого любишь, не завязнуть в тине и не уйти на дно… Притормози-ка тут… – Он перегнулся через борт, и его вытошнило. Вытер рот, прополоскал водой из старой фляги, потом устало откинулся на спинку сиденья, надвинув кепку на самые глаза. – На сем заканчивается евангелие от святого Дэвида. Поехали.

На вершине гребня перед спуском по серпантину в последний каньон Бедекер снова притормозил, чтобы осмотреться. В двух милях внизу сквозь темные деревья проглядывали редкие огоньки Лоунрока.

– Мигни фарами разок-другой, – попросил Дейв. – Ага, отлично.

– Думаешь, миссис Каллахан поверит, что у летающих блюдец есть фары?

Не поднимая кепки, Дейв пожал плечами.

– Может, это у них вылазка на поверхность. – Бедекер молча ухмыльнулся в ответ, сражаясь с рычагом передач. – Потише, приятель… А что скажешь про мою книжку?

– «Фронтиры»? Мне понравилось.

– Думаешь, стоит продолжать?

– Без вопросов.

– Вот и славненько… Поможешь мне?

– С какой это стати? У тебя и так отлично получается.

– Ни фига подобного. Главы про людей никак не идут. Даже если в перерывах между заседаниями Конгресса и удастся выкроить время на поездки и беседы, что вряд ли, все равно самому не получится.

– Про того русского, Беляева, написано здорово, – заметил Бедекер.