Федералист

Число представителей, которые будут составлять эту ветвь законодательной власти, изначально будет шестьдесят пять. В течение трех лет будет проведена перепись, и число представителей может увеличиться из расчета один депутат на тридцать тысяч жителей, а затем каждые десять лет предстоит повторять перепись и вносить изменения в число депутатов в соответствии с выше названным расчетом. Вряд ли можно считать чрезмерным предположение, что уже после первой переписи при соотношении один к тридцати тысячам число представителей увеличится до ста человек. А принимая в расчет негров (в пропорции три пятых), можно почти не сомневаться, что численность населения Соединенных Штатов возрастет – если уже не возросла – до трех миллионов. По истечении двадцати пяти лет, согласно подсчетам, число представителей достигнет двух сотен, а через пятьдесят лет и всех четырех. Это такое [c.371] число, которое, полагаю, положит конец всем страхам по поводу малочисленности этого законодательного корпуса. К тому же считаю неизбежным – и, отвечая на четвертое возражение, покажу это далее, – что число представителей будет время от времени меняться таким образом, как это предусмотрено конституцией. Правда, при ином развитии событий – это тоже можно предположить – я согласен: возражение это и впрямь имело бы немалый вес.

Истинно важным вопросом, который непременно нужно решить, является другой: насколько малочисленность законодательной ветви, при всей временности этого числа, представляет собой угрозу для свободы общества. Насколько безопасно вверять на несколько лет – пусть даже ограниченную и находящуюся под достаточным надзором – власть издавать законы в Соединенных Штатах всего шестидесяти пяти, а затем сотне или двумстам лицам еще в течение нескольких лет? Должен сознаться, я дал бы мрачный прогноз по этому поводу, лишь полностью вытравив все впечатления, сложившиеся у меня о духе американского народа, – о духе, который стоит за законодательством штатов и порождает принципы, неотделимые от политического нрава всех слоев наших граждан. Я не могу себе представить, чтобы американцы в их нынешнем умонастроении, да и при любом ином – обстоятельства могут быстро измениться, – выберут, и будут каждые два года вновь выбирать, шестьдесят пять или сто молодчиков, склонных составить и осуществить заговор в пользу тиранического правления или совершить какое-либо иное предательство. Я не могу себе представить, что законодательная власть штатов, имея тьму оснований не спускать глаз с федеральных законодателей и средства им противодействовать, окажется неспособной либо разоблачить, либо разгромить такой заговор против свобод своих избирателей. Я также не могу себе представить, чтобы в наше время или некоторое время спустя в Соединенных Штатах нашлось шестьдесят пять или сто человек, способных, пройдя через всенародные выборы, в последующие два года пожелать или дерзнуть пойти на предательство оказанного им священного доверия. Но чтобы предсказать, какие изменения время и рост населения могут [c.372] произвести в нашей стране, нужно обладать пророческим даром, на что я ни в коей мере не претендую. Однако, судя по тому, что мы видим сейчас, и по тому ходу вещей, какой можно предположить в обозримом отрезке времени, должен заключить: то количество рук, которое предполагается по федеральной конституции, вряд ли угрожает свободам Америки.

С какой стороны можно ждать опасности? Уж не страшимся ли мы иноземного золота? Если иноземным золотом так легко купить наших федеральных правителей и побудить на обман и предательство тех, кто отдал за них свои голоса, то как могло случиться, что мы сегодня свободны и независимы? Конгресс, проведший нас через революцию, был еще малочисленное, чем его будущие преемники; и члены его не выбирались народом и не несли перед ним никакой ответственности; их назначали на год и могли когда угодно отозвать, тем не менее они, как правило, исправляли свои обязанности по три года, а до утверждения Статей конфедерации и более длительный срок, совещались всегда при закрытых дверях, самолично вели дела с иностранными державами, и в течение всей войны судьба страны зависела от них больше, чем, надеемся, когда-либо будет впредь зависеть от наших представителей; к тому же вполне можно предположить, что при том огромном выигрыше, какой был поставлен на кон, и огромной заинтересованности стороны, его упустившей, она не остановилась бы ни перед какими средствами – разве только перед силой. Тем не менее мы оказались счастливыми свидетелями того, что доверие народа не было обмануто, равно как даже в этой крайности шепоток клеветы не замарал чистоты наших общественных советов.