Федералист

Из этого источника, можно сказать, народ Америки получил наследственную чуткость к угрозе свободе со стороны постоянных армий в мирное время. Обстоятельства революции еще более заострили общественную восприимчивость по всем пунктам, связанным с обеспечением безопасности прав народа, и в некоторых случаях разогрели наше рвение выше отметки, соответствующей должной температуре политической деятельности. Попытки двух штатов ограничить полномочия законодательной власти в отношении военных структур принадлежат к числу таких случаев. Принципы, которые научили нас относиться с подозрением к власти наследственного монарха, необдуманным эксцессам, были распространены на представителей народа в их ассамблеях. Даже в некоторых из штатов, где не совершена эта ошибка, мы находим ненужные декларации о недопустимости в мирное время содержать постоянные армии без согласия законодательной власти. Я называю их ненужными, ибо причина, по которой аналогичное условие внесено в английский билль о правах, неприменима к любой из конституций штатов. Полномочия вообще создавать армии по этим конституциям ни при каком истолковании не могут принадлежать только самим законодательным органам, и было бы излишне, если не сказать абсурдно, объявлять, что это должно быть сделано без согласия органа, который только один имеет на это полномочия. Соответственно в некоторых из этих конституций, среди прочих в конституции штата Нью-Йорк, которую справедливо превозносили в Европе и Америке как одну из наилучших установленных форм правления в нашей стране, сохраняется глухое молчание по этому вопросу. [c.180]

Примечательно, что даже в тех двух штатах [Пенсильвания и Северная Каролина. См. две предшествующие статьи, в которых рассматриваются условия их конституции, на которые Гамильтон здесь ссылается. – Ред.], которые, по-видимому, рассудили в пользу запрещения военных формирований в мирное время, об этом объявляется в выражениях скорее предостерегающих, чем запретительных. Не говорится, что постоянные армии не будут

содержаться, а сказано, что их не следует держать в мирное время. Эта двусмысленность терминологии, по-видимому, результат конфликта между подозрительностью и убеждением, между желанием устранить такие формирования во всех случаях и мнением, что абсолютное устранение неумно и небезопасно.

Разве можно усомниться в том, что такое условие, в случае если состояние общественных дел потребует отхода от него, будет интерпретировано законодательной властью как простое увещевание и будет сделана уступка в пользу необходимости или предполагаемой необходимости государства? Доказательством служит факт, уже упомянутый в связи с Пенсильванией. [Гамильтон ссылается на решение законодательного собрания Пенсильвании держать войска в мирное время, рассмотренное в статьях 6 и 25. – Ред.] Какой прок тогда (можно спросить) использовать такое условие, которое перестает действовать в момент, когда появляется склонность его игнорировать?

Давайте проанализируем, есть ли какое-нибудь сравнение с точки зрения эффективности между рассмотренным условием и содержащимся в новой конституции, ограничивающей ассигнования на военные цели сроком в два года. Первое, имеющее в виду очень многое, на деле ничего не даст, последнее, не впадающее в крайности и полностью совместимое с должным условием, обеспечивающим потребности нации, окажет здоровое и сильнейшее воздействие.