Федор Черенков

Однако правильно сказано: это «другое». То есть мы помним о заслугах братьев Савичевых. И в замечательном выступлении Алексея Михайличенко — пусть он теперь и из другой страны — не сомневаемся. Но Черенков не перешёл ту грань, которая хоть как-то рушит взаимопонимание между любыми народами. Точнее сказать, Фёдор это взаимопонимание изящно, неизбежным, внешне простоватым манером сохранил и закрепил.

Снова из предисловия: «Сегодня игра спартаковца радует глаз, доставляет истинное наслаждение болельщикам. Причём признан он поклонниками всех команд, что уже само по себе показательно... В нынешнем сезоне он не раз срывал аплодисменты трибун и восторженные реплики комментаторов. Словом, Фёдор Черенков — больше, чем просто талантливый футболист».

Всё здесь сказанное нам обязательно пригодится. Ибо «глава» в той спортивной, считай, летописи «Советского спорта» называется «Непросто начинать сначала».

Кому «сначала»? Фёдору? Да пусть кто ещё столько раз «начнёт и закончит», сколько ему пришлось!

Но, приступив к чтению, неравнодушный к спорту человек, по нашему мнению, остановиться не сможет. Черенков рассказывал про 83-й: «Мне тогда казалось, что силы мои беспредельны, что я способен выдержать любые нагрузки. Поэтому почти забыл о самоконтроле, расходовал энергию, ничего не оставляя про запас. И сам не заметил, как на меня навалилась физическая усталость, доходившая порой до полного истощения. Затем — закономерно — последовал нервный срыв, за ним другой, третий... Так из власти футбола я попал во власть медицины. Непросто сейчас вспоминать месяцы своей болезни. Спасибо медикам — они думали по-другому и всеми силами старались мне помочь».

В принципе, да, старались, скажем мы сегодня. Никакого саботажа не было. Только всё не так ясно обстояло. Лишь поэтому к цитированию от 8 октября вернёмся несколько позже.

...Уже в 2010-м Фёдор расскажет о том периоде одному из нас в книге «Спартаковские исповеди»: «Раньше думал, что болезнь моя началась не от перегрузок в 83-м году, когда играл за клуб, и за первую, и за олимпийскую сборные. Предполагал иные причины. Но в определённый момент сменил врачей — и пришёл к выводу, что дело было именно в перегрузках».

Не совсем так лечили? Что ж, надо признаться: ошибки имелись.

В чём и когда — другой вопрос. Интернет, ставший кому-то основным аналитиком и историком, выдвигает любопытную версию: после 83-го Фёдор всегда себя чувствовал хуже по чётным годам (86-й, 88-й, 90-й), отчего и пропустил главные форумы — первенства мира и Европы.

Удобно. Казалось бы, многое объясняет. Однако это неправда!

8 октября 88-го Черенков искренне говорил сердечное спасибо «Спартаку»: «Заботу и внимание товарищей по команде я чувствовал постоянно. Ребята, например, замечали, когда мне хочется отдохнуть или побыть одному, и давали такую возможность. Причём делали всё это очень тактично, прекрасно понимая моё состояние. А было оно порой таким, что никого не хотелось видеть, не было ни сил, ни желания что-либо делать».

Но 86-й им был закончен уже известно как.

А в 1988 году он забил всего три гола в чемпионате СССР. Константин Иванович вызвал любимого ученика «на ковёр» и сообщил о неудачно проведённом сезоне. Ученик покорно согласился с мнением наставника. Ведь по сути атакующий полузащитник обязан бить чаще в створ. И забивать где-то по 10-11 мячей за сезон.

Так что, не бил Черенков в том тяжёлом 88-м? Бил. Старался? Полноте, вы же сами читали. Однако не всё выходило. Зато 18 (!) голевых передач — за один чемпионат — это как оценить?! Издание «“Спартак” Москва. Официальная история» сообщает именно о таких цифрах. А ещё нужно вспомнить, сколько раз он вступал в отбор, возвращаясь назад и совершая не совсем свою работу. Сколько раз страховал партнёров. Сколько раз, наконец, не сдавался, когда команда, к сожалению, соглашалась с результатом. Тогда каждый сможет лично оценить сезон-88, исполненный Фёдором Черенковым.

Другое дело, что такое плохо укладывается в голове. Ну и выстроили: чёт-нечет. Когда условный 83-й (или 89-й), то Фёдор — герой, гений и молодец. Когда упомянутый 1988-й, то приступы болезни, которые, конечно же, сказываются на поведении выдающегося, по идее, футболиста. И приходится отказываться от его услуг в сборной, ибо два месяца назад у него, по слухам, приступ был. Можно в такой связи и Бескова вспомнить, который в 82-м Фёдора в Испанию не взял и теперь вот, годы спустя, опять им недоволен.

Про Константина Ивановича сказано в начале главы, когда он объяснял, как Черенков не должен играть. По-нашему, перед их расставанием не стоило бы ворошить то тяжкое прошлое, хотя Валерий Винокуров рассказал однажды (правда, мимоходом), что Бесков жалел о своём решении «отцепить» Черенкова и Шавло от поездки на первенство мира-82.

Однако мысль не в этом. Просто до сих пор непривычно сознавать, что Фёдор Фёдорович не провёл ни одного провального сезона. У иных его коллег по-всякому получалось. Кто-то не восстанавливался после травмы, кто-то переходил из команды в команду, кто-то, извините, выпивал.