Федор Годунов. Потом и кровью

— Тогда как на ладью взойдём, так и начнём, — удовлетворённо проворчал Петро. — Я с Михайлом воина придушу, Тараско с Федькой рыбака, тебе Георгий с Икрамом старик остаётся, а ты Янис фелуку сразу в море выводи. Аника тебе в том поможет. Господь нам в помощь.

«Божья помощь нам точно пригодится», — с тоской подумал я, оглядываясь на безлюдный порт

Эх, в такую жару даже торговцев сладостями не видно. Было бы людно, может и отказались бы мои товарищи от своей задумки. И фелука как на грех довольно далеко от нашей галеры пришвартовалась. То есть разглядеть что на ней происходить с нашего корабля невозможно. Так что теперь только и остаётся, что богу молиться, чтобы наша безумная затея благополучно завершилась.

Вот и фелука; маленький кораблик на фоне громоздящихся у пристани огромных галер и величавых парусников. Пожалуй, даже не кораблик, а так большая лодка с высокой мачтой с двумя реями посередине. И на этом судёнышке мои товарищи надеются от всего османского флота удрать и Чёрное море переплыть?

Мда. Безумству храбрых поём мы песню.

Поднимаемся по приставленной к борту доске на корабль. Глаза осматривают открывшуюся картину, отмечая каждую мелочь, что может сыграть решающую роль в предстоящей авантюре.

Четыре наполненных до краёв рыбой огромных, плетёных корзины в центре, рыболовные снасти у кормы, старый, с налётом ржавчины багор, брошенный у борта. Рыбаков двое: старик, в линялой куртке, надетой прямо на голое тело, стоял возле корзин, другой — голый по пояс мужчина лет сорока возился возле спущенного паруса, явно собираясь отчаливать, как только заберут товар.

Ну, что же, это он хорошо придумал. Чем быстрее мы отшвартуемся и паруса поднимем, тем больше шансов на благоприятный исход затеянного нами безумства.

Ладно. Тот, что с голым торсом — наш с Тараской клиент. Подхожу к крайней корзине, той что ближе всех к моряку, задумчиво топчусь, будто примериваясь к тяжеленной ноше. Рядом останавливается запорожец. Кошусь в сторону будущей жертвы.

Оглядываюсь. Ну, что. Все наши вроде правильную диспозицию заняли. Георгий с Икрамом рядом со стариком толкутся, Петро с Михайлой возле трапа застыли, явно стражника поджидая, Аника к багру примеряется, а Янис в сторону кормы посматривает, к румпелю примериваясь.

— Чего встали, скоты⁈ — взъярился стражник, поднявшись по трапу. — Живо хватайте корзины и на галеру тащите!

Пожилой казак сгорбился, вжав голову в плечи, шагнул в сторону, пропуская турка на корабль. Тот сделал шаг и развернулся к Михайле, поднимая сжавшийся кулак. Захлестнувшаяся вокруг шеи цепь, остановила руку на полпути.

И тут события сразу понеслись вскачь. Бросаюсь в сторону рыбака, с которым уже сцепился опередивший меня Тараско. Бью намотанной на кулак цепью по голове и тот оседает, так и не дотянувшись до висящего у пояса ножа.

— Старика держите!

Крик Аники заставляет развернуться, посмотреть, что происходит за спиной. Со стражником уже всё было кончено. Петро как раз, звеня цепями на руках, тянул из ножен убитого саблю, а Михайло, поднявшись с окровавленным кинжалом в руке, бросился к противоположному борту. Там отступал старик, отмахиваясь ножом от наседающего грузина. Рядом у его ног лежал Икрам, скорчившись в позе эмбриона.

— Старика не упустите! — вновь прокричал Аника, упираясь багром в пристань.

Оглядываюсь назад в поисках ножа, но им уже завладел Тараско, со всех ног кинувшийся к месту схватки. Бросаюсь следом. Поздно! Турок, умудрившись задеть ножом и Георгия, заставил грузина на миг отступить и, воспользовавшись мгновением передышки, перевалился через борт, разминувшись с ножом казака.

Всплеск, и старый моряк скрывается под водой.

Тараско грязно выматерился, перегнувшись через борт и, развернувшись к Георгию, зло бросил:

— Упустили! Что же ты за азнаур такой, что со стариком справится не можешь⁈

— Нужно догнать, — пробормотал тот, зажимая залитое кровью плечо.

— Поздно догонять, — прошипел Нагиба, поигрывая обнажённой саблей. — Уходить нужно, пока турки не всполошились. Что с Икрамом? — повернулся он ко мне.

— Живот вспороли, — я как раз склонился над скулящим от боли татарином. — Не знаю, выживет ли.

— На помощь! — раздался вдалеке истошный вопль старика. — Рабы фелуку захватили! В море уходят!

— Парус! — синхронно со стариком взревел Янис. — Ставьте парус!

— Дуй к парусу, Чернец! — присел рядом со мной Петро и потянулся к Икраму. — Я посмотрю.

Фелука, между тем, отвалив от пирса, начала медленно удаляться от берега.

Я бросился к парусу, и лихорадочно начинаю возиться с узлами, удерживающими нижнюю рею, прижатой к верхней.

— Погоди-ка, — оттолкнув меня в сторону, Тараско, рубанул по канатам ножом. Рея с гулким свистом рухнула вниз, чуть не съездив по голове незадачливому запорожцу.

— Крепи, — рявкнул он мне, не обращая внимания на то, что только что чуть не проломил сам себе голову. Быстро завязываю рею. Янис, навалившись на румпель, чуть-чуть повернул корабль, ловя ветер, и парус ожил, задорно надуваясь серым полотнищем.

«Может, всё-таки вырвемся»? — забрезжила у меня в груди надежда. — «Хорошо же плывём, быстро»!