Федор Годунов. Потом и кровью

— Янычары на суше привыкли воевать. В море у них такой сноровки нет. А аргузина помойный зарезал. Думаешь, откуда у него ключ взялся?

В этот момент дошла очередь до меня. Я сжал негнущимися пальцами ключ, ткнул в скважину, не попал с первого раза, противно скрежетнув по металлу, всё-таки вставил со второй попытки и приналёг, с натугой проворачивая заржавевший язычок. Скинул с облегчением металлический обруч с ноги, передал ключ Янису, проорав заодно ему Данилину инструкцию.

Следующие полчаса ожидания, пока гребцы за спиной снимали цепи, были самыми длинными в моей жизни. Я вновь жался к скамье, стараясь хоть немного отогреть негнущиеся пальцы и напряжённо ждал, позвякивая цепью, сковывающую руки.

Скоро всё решится. Свобода или смерть. Не знаю, как другие, но для себя я всё решил. Если не удастся победить, живым я янычарам не сдамся. Уж лучше в море утонуть, чем на колу на солнышке загорать. Во второй раз меня турки вряд ли пощадят. Всё же не каждый день у их султана сыновья рождаются!

— Пора, — дёрнул меня за рукав Янис.

Я двинулся вслед за литвином к корме, цепляясь по пути за скамьи гребцов. Корабль по-прежнему нещадно болтало, несколько раз слышались крики смытых за борт людей. Но я уже ничего не боялся. Страх ушёл. Над всем довлело лишь одно желание, чтобы всё скорее кончилось и можно было хоть немного согреться, спустившись в тёплый трюм. Или не спуститься. Тут уж, как карта ляжет.

— Собираемся возле спуска в трюм и ждём. Потом все разом туда кинемся и перебьём янычар, — взяв за локоть, проорал мне стоящий возле юта Данила и повернулся с теми же наставлениями к ползущему следом Тараско.

Серьёзный дядя — этот Порохня. По словам всё того же Тараски, он на Сечи куренным атаманом был. Да в одном из походов в Крым года два назад вместе со всем куренем и сгинул, как теперь выяснилось, на галеру попав. Но навыков своих старый казак не утратил. Вот и взял процесс освобождения в свои руки. Каждого, подходящего в корме, встречает.

Вот только, что-то неладное он задумал. В трюме около полусотни янычар. Не задавим мы их массой. Просто этой самой массы создать не получится. Люк узкий, в него по одному спускаться придётся. Вот там нас янычары со своими ятаганами и встретят!

— Не задавим мы их толпой, дядька Данила, — решил я поделиться своими сомнениями с атаманом– Они нас по одному порубают.

— Струсил? — оглянулся на меня тот. — Так уйди в сторону. Недосуг мне с тобой возиться.

— Да, нет, — и не подумал отойти я. — Тут по-другому можно.

— И как же ты по-другому сделаешь? — навис надо мной Порохня. — Янычары сами себя не убьют.

— Так открыть люк, что к ним в трюм ведёт и пускай их топит. А мы рядом постоим, подождём. А как они наверх полезут, уже мы их по одному бить будем, а не они нас.

— А что, дельно! — хмыкнул из-за спины Тараско.

— Как бы нам галеру не утопить, — оглянулся, приостановившийся литвин.

—. Не утопим, — ощерился бывший куренной в хищной улыбке. Предложенная мною идея, ему явно понравилась. Безусловно атаман и сам понимал, что в трюме у невольников на победу шансов мало и просто собирался подороже продать наши жизни. — Как вода хлынет, шустро наверх полезут. А и утопим, — жёстко резюмировал он свои слова. — Так хоть всех басурман за собой в могилу прихватим!

— А с капитаном как быть? Они наверху в каюте живёт, не зальёшь.

— Так припрём чем-нито до поры, — окончательно развеселился Порохня. — Пускай сидит, дожидается, пока до него черёд дойдёт.

Поднялись на ют, где от столпившихся людей стало тесно.

— Долго ещё ждать?

— Околели совсем!

— Порохня, командуй! Мы этих янычар голыми руками разорвём!

— Зачем же с голым пузом под саблю лезть? — оскалился запорожец в ответ. — А ну, вы впятером, — ткнул Порохня в Анику и ещё четырёх невольников. — К каюте капитанской идите. Дверь приприте и сами рядом встаньте! Если покажется басурман, бейте нещадно. Сами внутрь не суйтесь. А мы тут с туркой погутарим.

Разделились. Я встал у люка, зажав обеими руками цепь в виде цепа. Неудобно немного, но ничего, сойдёт! Тараско с кряканьем поднимает люк и опрокидывает его на палубу. Внутрь сразу хлынула налетевшая волна. Вот ведь! Даже запереться изнутри не удосужились! Хотя, чего им было бояться? Разве что шторма.

— Какой шайтан открыл люк⁈ — тут же рассерженно взревели по-турецки. — Я тебе сейчас руки поотрываю!

В отверстие просунулась голова с пышными усами, вытаращила от удивления глаза и тут же встретилась в опустившейся на неё цепью. Янычар обиженно всхлипнул, залившись кровью, но завалиться обратно вниз не успел, заботливо подхваченный сразу десятком рук. Труп тут же выдернули, шустро раздели и выбросили за борт.

— А дело то пошло, — зло процедил Данила, сплюнув через отверстие в трюм. В дележе одежды он участия не принял, зато завладел ятаганом и сейчас, жизнерадостно скалясь, сжимал его в руке.

— Хорошо, — согласился я с ним, привычно крутя в руке кинжал. Я на него сразу нацелился, проигнорировав тёплые вещи, вот и успел выхватить из-под чьих-то ловких рук. Да и по голове вражину цепью именно я огрел. Так что считай, законный трофей!