Федор Волков

Теперь в корпусе обучаются уже четыре ярославца из волковской труппы. Золоченая нищета, в которой жила и царствовала Елизавета, не помешала назначить четырем новым воспитанникам Сухопутного Шляхетного корпуса не совсем обычное содержание: Федору Волкову, как организатору и руководителю труппы — 100 рублей, Григорию Волкову, Нарыкову-Дмитревскому и Попову по 50 рублей в год — сумма по тем временам довольно значительная.

Четверо ярославцев начинают учиться в привилегированном дворянском учебном заведении. Они одеты, как и кадеты-дворяне, в мундиры «дикого» (зеленого) цвета, с шелковыми или гарусными петлями и пуговицами, носят шляпы с узким золотым позументом и черные «аглицкие» чулки. Лишь одна мелкая внешняя особенность сразу же отделяет ярославцев — сыновей купцов и священников — от кадетов-дворян. В отличие от «благородных» воспитанников Сухопутного Шляхетного корпуса четверо ярославцев, по распоряжению двора, не носят шпаг.

В классах ярославцы занимаются вместе с кадетами, но живут в отдельном от них помещении. Впрочем, Волковы на своей половине не совсем одиноки. Еще в марте 1752 года в корпус были приняты «для обучения наукам» семь «спавших с голоса» придворных певчих[18]

. Через год с лишним (17 июня 1753 г.) их велено было обучать «для представления впредь ее императорскому величеству трагедии». В учителя к ним были приставлены П. Мелиссино, Свистунов, Остервальд. За месяц до приезда Волковых в корпус туда был определен еще один потерявший голос певчий. Однако все восемь бывших придворных певчих занимались в корпусе плохо, явно уступая способным и любознательным ярославцам.

Жажда знания, которую они — наконец-то! — могут удовлетворить в лучшем учебном заведении своего времени, у братьев Волковых, Дмитревского, Попова так велика, что учатся они отлично и по всем предметам получают в атестатах прекрасные отметки. Хотя все четверо явно не предназначались для государственной бюрократической карьеры и имелось в виду дать им лишь общую шлифовку, первые русские актеры изучают все предметы, которые проходят будущие государственные деятели. Учатся ли ярославцы «латинскому письму», решают ли сложные геометрические задачи, рисуют ли тушью «ландшафты и фигуры», или попросту танцуют неизбежный менуэт — всегда против фамилий Федора Волкова и Дмитревского стоит «хорошо», «изрядно», «нарочито».

Но Федору Волкову мало знаний, получаемых им в корпусе. Он тратит большую часть своего бюджета на книги — на покупку «двух лексиконов французских и грамматики» — 4 рубля, на выкуп «имеющихся в закладе ево книг» — 9 рублей. Одновременно Волков серьезно готовится к своей будущей специальности. Он покупает «шесть печатных трагедий» (4 руб. 80 коп), «клавикорды и струны» (5 руб. 96 коп.), «зеркало для трагедии и обучения жестам», которое вызвало самый большой расход — 10 рублей. Науками и литературой интересуется и Григорий Волков. Однако, по верному наблюдению историка, Григорий более падок на внешность, на украшения. Он тратит сравнительно много денег на шелковые чулки, «пряжки с композицией», калмыцкий тулуп и т. д.

Скромный внешне, Федор Волков тем временем настойчиво и систематически учится. Особенно характеризует интересы и целеустремленность Федора Григорьевича следующий любопытный факт. Он по-прежнему горячо интересуется техникой зарубежного театрального дела и выписывает «из заморья» несколько дорогих книг «театральных и проспективических» (художественных). Но у него нет свободных денег для этой покупки, и он, не задумываясь, закладывает за 32 рубля свою лисью епанчу и красный суконный плащ. Наступает холодная петербургская зима, и Федор Волков вынужден просить придворную канцелярию выдать ему жалованье за весь год: ему необходимо выкупить заложенные теплые вещи, а также «вновь покупкой исправиться».

За годы, проведенные в Сухопутном Шляхетном корпусе, Федор Волков старается взять все, что можно, от единственного высшего учебного заведения, куда он так счастливо попал. И Новиков совершенно отчетливо характеризует эту упорную борьбу за знания, за повышение культурного уровня: «В бытность свою в учебном корпусе употребил Волков все старания выйти из оного просвещеннейшим, в чем и успел совершенно».

В мае 1754 года двор возвращается в Москву. Придворные русские спектакли во дворце возобновляются, но царица и ее свита относятся к ним уже с меньшим увлечением. Может быть, двор не хотел больше отрывать кадетов от занятий и предпочитал подождать, пока ярославцы и певчие подучатся театральному искусству. Однако театр, зародившийся в Сухопутном Шляхетном корпусе и оживленный свежей струей талантливых ярославцев, не прекращает своей деятельности. Имеются свидетельства, что один из кадетских спектаклей был дан в день рождения великого князя Павла Петровича. Этим спектаклем Елизавета осталась очень довольна. Все эти спектакли ставятся еще без участия женщин; в женских ролях подвизаются молодые кадеты.