Федор Волков

Яркое описание маскарада дал А. Т. Болотов. «Вся Москва обратилась и собралась на край иной, где простиралось сие маскарадное шествие, — писал он. — И все сие распоряжено было так хорошо, украшено так великолепно и богато, и песни и стихотворения петы были такими приятными голосами, что не инако, как с крайним удовольствием на все то смотреть было можно».

Впечатление от «Торжествующей Минервы» было столь сильным, что память о ней сохранялась многие годы. Мало найдется мемуаристов эпохи, кто бы не вспомнил о волковском маскараде. Его песни и тексты так полюбились москвичам, что, по свидетельству того же Болотова, «долгое время и несколько лет сряду увеселялся ими народ, заставливая вновь их петь фабричных, которые употреблены были в помянутые хоры и научены песням оным».

Первого февраля, в субботу, и второго — в прощеное воскресенье (последнее воскресенье перед великим постом, когда, по обычаю, просили друг у друга прощения за прошлые обиды) — маскарадное шествие было повторено. Однако вдруг изменилась погода, ударил крепкий мороз, наступило сильное похолодание. Небо прояснилось, но явился студеный, порывистый ветер, до костей пробиравший людей. Поглощенный распорядительными заботами Волков скакал вдоль вереницы маскарадных саней, отдавая команды. Ему было жарко, он не замечал стужи. Оттого и распахнул полушубок, расстегнул воротник кафтана. Лишь тогда, когда последний возок втянулся на площадь перед головинским дворцом, Федор Григорьевич сошел с коня. Той же ночью он почувствовал сильный озноб — наутро обнаружились признаки жестокой простуды.

Все предусмотрел, обнаружив исключительный талант организатора, создатель уникального и поистине всенародного театрального произведения, но, как бывало и прежде, недосмотрел одного — не уследил за собой. Не пощадил сил и здоровья, сопровождая свое детище, которое долг обязывал довести до полного окончания.

Чтобы обеспечить лучший уход за больным, его, закутав в несколько тулупов, в закрытой карете перевезли в больничные кельи Златоустовского монастыря. Свои именины и день рождения Волков пролежал в тяжелом жару. Товарищи ежедневно навещали его. Присланные от двора медики определили «гнилую горячку» (воспаление легких, как сказали бы сегодня). Болезнь, упорствуя, затягивалась. Наконец сильная, здоровая по природе натура Волкова стала, казалось, одерживать верх. Но в этот момент новая хворь настигла его. Как свидетельствовал Н. И. Новиков, «наконец сделался у него в животе антонов огонь», от чего Волков и скончался 5 апреля 1763 года (причиной смерти, видимо, оказался гнойный аппендицит).

Молодой русский театр понес самую тяжелую утрату, какую только мог тогда понести. Горе было всеобщим — множество людей оплакивало безвременную смерть артиста. Восьмого апреля Москва хоронила своего любимца. Церемония была торжественной и многолюдной. Императрица отпустила на похороны значительную сумму — тысячу триста пятьдесят рублей.

Отпевание происходило в монастырском соборе. Гроб с телом Федора Григорьевича, украшенный резными аппликациями, на шести точеных ножках, стоял на постаменте, покрытом малиновым бархатом. Полосы серебристого и золотого газа были наброшены сверху. Букеты живых цветов легли к ногам артиста. У изголовья на подушечке из белого атласа поместили увитую красными розами театральную корону — ее позолота лучисто светилась в пламени зажженных свечей.

О. А. Кипренский.

Портрет И. А. Дмитревского.

Гравюра карандашной манерой. 1814. Фрагмент.

За гробом шли люди разных чинов и званий, разных сословий, от «знатнейших придворных кавалеров» и высшего духовенства до простонародья. Волков был погребен на кладбище все того же Златоустовского монастыря.

Полную меру потрясения, которое вызвала кончина основателя русской сцены в сердцах его друзей и соратников, выразила элегия А. П. Сумарокова. Она создана вскоре после смерти Волкова и написана в форме обращения к И. А. Дмитревскому:

Что, Дмитревский! зачнем мы с сей теперь судьбою?Расстался Волков наш со мною и с тобою,И с музами навек. Воззри на гроб его:

Оплачь, оплачь со мной ты друга своего,Которого, как нас, потомство не забудет…

Послесловие

Много духовных сокровищ заключил в себе век восемнадцатый, сыном которого был и Федор Волков. Это век блестящих имен, ко многим из которых уже современники прибавляли определение «великий». Век Петра I и Ломоносова, Фонвизина, Сумарокова, Державина, Новикова, век Румянцева, Ушакова и Суворова, Ползунова и Кулибина, Беринга и Крашенинникова, Челюскина и Баранова, Татищева, Рокотова и Баженова, Растрелли и Екатерины Дашковой, Бортнянского и Березовского. В этом веке родился Пушкин…