Феерия чувств

– Ничто не может сравниться с этим видом, – негромко заметил Джордан, стоя у нее за спиной. Мила обернулась и увидела, что он смотрит прямо на нее. Потом он кивнул в сторону виноградника, и она поняла, он пока не может говорить о ней, скорее всего, еще не пришел в себя после вчерашнего.

Всматриваясь в переливы красного и коричневого, Мила скрывала смущение. Да, она действительно никогда не забудет живописной поздней осени в этих краях.

Когда они шли к винограднику, все, казалось, было как прежде. Пусть сейчас между ними больше нет чувств, однако, проходя мимо церкви, где они венчались, Мила почувствовала, как сладко заныло сердце.

Погода наладилась. Солнце сияло так же ярко, как и в день свадьбы. Почти два года назад. Многих из тех, кто был с ними в тот день, уже нет рядом.

Вторая годовщина будет через несколько недель. Странно, что она подумала об этом, ведь им не довелось отпраздновать даже первую. В то время они были слишком далеки друг от друга. Как, впрочем, и на этот раз. Им удалось сблизиться лишь физически.

– Здесь еще красивее, чем я помню.

Его слова прозвучали так искренне. Мила улыбнулась:

– За время, проведенное здесь, я начала считать это место своим домом. Из-за Грега.

Джордан ничего не ответил, выражение его лица оставалось спокойным. Мила чувствовала, что отношения между ними рискуют ухудшиться.

– У меня тут с каждым из этих мест связаны воспоминания, – задумчиво проговорил Джордан. – Здесь я последний раз видел маму. Здесь меня воспитывал отец.

Мила нахмурилась. Неужели он впервые сам заговорил о матери? Это так на него не похоже. Еще прошлым вечером, когда она подняла эту болезненную тему, Джордан предпочел закрыться. А ей всегда хотелось узнать больше о его матери, но она не осмеливалась заговорить с ним, ни пока они встречались, ни в браке. Потом она и вовсе смирилась с таким положением дел, поскольку не хотела делиться и своим прошлым. Тем не менее в сердце теплилась надежда когда-нибудь вместе сидеть на крыльце и наблюдать за тем, как играют их дети, и Джордан обязательно расскажет ей о женщине, которой не стало, когда ему было всего пять, а Мила будет держать его за руку и успокаивать.

Но этому не суждено было сбыться.

Он пошел в сторону амфитеатра, она последовала за ним и остановилась как вкопанная, с широко распахнутыми глазами, осознав, что означала эта прогулка к амфитеатру. Почему она не продумала это и что может сделать?

– Ты идешь? – Джордан обернулся.

– Я – да.

– Это просто здорово.

Он осматривал белоснежный купол, который накрывал амфитеатр. Его края были прибиты к земле кольями между деревьями. Несмотря на то что неподалеку стекала вода, сиденья и сцена оставались сухими, как и земля под ними.

«Празднику быть», – подумал Джордан.

– Чья это была идея? Умно.

Сделав еще несколько шагов, он понял, что Мила ему не отвечает, а рядом не слышно звука ее шагов. Обернувшись, он встревожился. Лицо Милы было мертвенно-бледным. Она остановилась посередине лестницы, рука крепко обхватила перила. Даже со своего места он видел, как тяжело ей дышать, грудь поднималась и опадала. Первым порывом стало броситься к ней на помощь.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы понять, что происходило. Перед мысленным взором пронеслась картина из прошлого: лестница в их прежнем доме, Мила, лежащая на спине, боящаяся пошевелиться, и ни кровинки на лице.

Вот, собственно, отчего он сбежал. Его охватили чувство вины и боль.

Джордан неторопливо поднялся за ней, приобнял жену за талию. Ее сердце билось так сильно, что даже он почувствовал его. Мила не смотрела на него, но он до последнего чувствовал ее сопротивление. Ему пришлось подождать, пока она отцепилась от перил и схватилась за его куртку. Медленно, ступенька за ступенькой, они преодолели оставшийся путь.

– Спасибо, – пролепетала Мила, когда они ступили на землю. Ее голос заметно дрожал.

– С тех пор? – спросил Джордан.

Она на мгновение подняла на него глаза, потом снова сомкнула веки и расправила плечи.

– Да. Ничего серьезного. Просто требуется больше времени.

Он не знал, что еще сказать, да и есть ли у него на это право? Джордан проникся отвращением к себе. Потеря сына ранила их обоих, и он носил эти воспоминания в себе, куда бы ни отправился. Время от времени фантазии несбывшегося будущего терзали его, он представлял, каким бы вырос сын, их с Милой семью.

Хотя в действительности отцом так и не стал. Он грустил из-за утраченных надежд и разбитого сердца. В отличие от тела, которое пребывало в полном порядке. Уж он-то в состоянии спокойно спуститься по лестнице, не думать о роковом падении, которое привело к отслаиванию плаценты и преждевременным родам на том сроке, когда ребенок еще не мог выжить. Джордана не мучил страх перед лестницами.

Теперь он смог воочию рассмотреть реальность, в которой приходилось жить Миле.

– Почему ты мне не сказала?

Она бросила на него взгляд.

– О чем именно?

Она давала ему шанс отступиться, но теперь он не может так поступить.

– О страхе перед лестницами. Какие еще последствия?

– Это больше не твоя забота.