Фея придёт под новый год

Я была такой глупой и… такой ненужной. Я была лишней в королевском дворце, абсолютно бесполезной в своем родном доме, чужачкой на этом балу… Только в доме Десиндов я с чего-то решила, что нужна, что пришлась к месту, и что от меня может быть польза…. От меня — Миэль, от человека, а не от правнучки феи… Но сейчас окажется, что все это было обманом, и мне всего лишь показалось, потому что Миэль, как таковая, никому не нужна. Даже господину Тодеу…

— По-моему, вы говорите глупости, — услышала я голос своего хозяина и снова встрепенулась. — Еще и года не прошло, как умер ваш муж. И вы уже мечтаете о новой интрижке? Нет уж, увольте.

— Какая интрижка? — немного растерянно переспросила госпожа Монтальви, но потом голос ее снова зажурчал, вторя шуму фонтана. — Это — любовь, Тодо. Я не могла тебя забыть, да и ты тоже…

— Пропадите пропадом со своей любовью.

Боюсь, мы с Хизер были потрясены одинаково. Господин Тодо выражался, как самый настоящий босяк из подворотни.

Госпожа де Монтальви первая пришла в себя.

— Ты говоришь грубости, чтобы наказать меня, — сказала она трагически. — Но тогда я всего лишь сказала правду. Вспомни, кем ты был… Если бы тогда я осталась с тобой, как бы мы жили сейчас? Как бы жили наши дети? И где бы они жили? В бараке, в рыбацкой деревушке? А так ты стал первым человеком в Монтрозе, твои капиталы…

— Послушать вас, только мои капиталы и имеют значение, — перебил её господин Тодо. — Но вы были правы, Хизер. Во всем правы. Я вам не пара, и всё, что было — лучше забыть. Потому что мне стыдно вспомнить, каким я был наивным дураком. Слава Богу, что теперь поумнел. Простите, мне пора идти. Меня ждет дочь, — он хотел уйти, но дама де Монтальви вцепилась в него, как клещ.

— Ждёт дочь? — она схватила господина Тодеу за локоть двумя руками. — Или та дама в алмазах? Тодо, помяни мое слово, ты опять рубишь дерево не по себе. Я буду любить тебя всегда, и мне не важно, что ты неблагородной крови… А та дама — она явно принадлежит высшему свету. Подумай, что она скажет, когда узнает, что ты — простой моряк и сын простого…

Я слушала эти слова и задыхалась от возмущения и обиды. Обиды за хозяина. Если там настоящая любовь через года, как можно было говорить такие слова! Они ведь оскорбительны… Жестоки…

— Дайте пройти, — спокойно сказал господин Тодеу. — Не тратьте красноречия, Хизер. Вы же знаете, я не настолько образован, чтобы понимать вашу витиеватую речь. Доброго вечера.

— Тодо! — почти взвизгнула госпожа Монтальви, делая последнюю попытку его удержать.

— Просто отпустите, — посоветовал он. — Не заставляйте меня вспоминать, что я — простой моряк, сын простого бродяги.

— Тодо… — она опять залилась слезами, повисая на нём. — Я приехала только ради тебя…

— Не стоило, — он стряхнул её, как назойливую муху, и вышел, только тихо стукнула застекленная дверь.

Отвергнутая вдовушка осталась стоять у фонтана, и мне было видно, как она сжимает кулаки. Плакать она, впрочем, сразу перестала, и кусала нижнюю губу, пристукивая каблуком. Словно размышляла, что теперь делать.

В конце концов, дама ушла — быстрым шагом, на ходу поправляя прическу, и я, выждав немного, вышла из своего укрытия.

Наверное, мне надо было найти господина Тодеу, чтобы он потихоньку отправил меня домой до полуночи, пока не пришло время снимать маски, но что-то мешало это сделать. Я стояла на пороге и точно так же, как дама Хизер, пристукивала каблуком.

У моего хозяина когда-то был роман с дочерью мэра, и за это его даже выгнали из благотворительной школы, если верить сплетням Корнелии. А может, не такие это и сплетни.

И что произошло? Благородная девица посчитала, что честь ее семьи пострадает от такой неравной любви? Пожертвовала собой и своей любовью ради благополучия отца?

Вроде бы, все логично, но почему-то я не могла проникнуться симпатией к госпоже де Монтальви, пусть даже она поступила трижды правильно и разумно.

Если бы я не слышала, как увлеченно она лгала провинциальным дамам, то симпатизировать было бы легче. Но когда знаешь, что один раз человек сознательно солгал…

А ты, Миэль? Ты не сознательно солгала? И лжешь до сих пор? В том числе и человеку, который добр к тебе.

Но ведь я лгу ради спасения жизни…

А Хизер?

Вдруг для неё это тоже — вопрос жизни и смерти?

Я поймала себя на том, что не только стучу каблуком, как Хизер, но ещё и точно так же кусаю губы, не зная, на что решиться.

Но о чем тут думать? Надо просто уйти. Чтобы никого не обременять, чтобы дат всем жить той жизнью, которой они заслуживают. И которую желают. Мне ничего не известно о чувствах господина Тодеу. Слова о том, что он искал меня… это всего лишь слова ревнивой женщины. Не знаю — влюбленной ли. Потому что и об истинных чувствах госпожи де Монтальви мне ничего не известно. Только эти двое — взрослые люди, которых связывает общее прошлое, и мне не следует вмешиваться.

Не следует вмешиваться…

Повторив шепотом эти слова, я тихонько приоткрыла двери, выглянула в коридор и, никого не увидев, пробежала в дамскую комнату, где оставила шубу, пуховой платок и сапожки.