Фея с островов

— Да, мне удалось переговорить с его величеством, он выслушал меня, однако не воспринял сообщение всерьез. Оказывается, Генрих и без моих донесений был в курсе, что в Эдинбурге сейчас множество французских гостей, но он не видит в этом ничего дурного. Их присутствие король связывает с тем, что Яков IV, как ни один шотландский монарх до него, стремится сделать свой двор привлекательным для подданных, так что приезд иностранцев — просто дань придворным увеселениям его зятя.

Дэвид уточнил, что убежденность короля в необходимости мира с Шотландией зиждется на том, что как раз перед этим Рождеством он получил послание от своей сестры, королевы Шотландской, в котором она уверяет, что ее супруг как никогда расположен к своему английскому родственнику Тюдору и желает мира между двумя королевствами Британии.

— Безмозглая курица эта Маргарита! — сжал кулак Перси. — Я никогда не был высокого мнения о ее уме, но теперь, когда она не желает замечать… или так послушна тому, в чем ее уверяют шотландцы… Да это же просто предательство своей родины!

Дэвид промолчал. Граф Нортумберленд не должен был так отзываться о монаршей особе в его присутствии. Высшая знать — сословие, представители которого не имеют права порочить равных себе при подданных, дабы самим не унизиться в их глазах. И то, что обычно сдержанный и блюдущий традиции Перси позволил грубость в отношении королевы, указывало, что он просто вне себя.

Но Перси уже взял себя в руки. Его тонкие губы сложились в жесткую складку.

— Выходит, что в случае нападения с севера мы должны будем рассчитывать только на себя. И, видит Бог, я не поручусь, что у меня хватит сил противостоять…

— Позвольте сказать, милорд, — подался вперед Дэвид. Его лицо было печальным, в зеленых глазах таилось сожаление. — Милорд, мой Лев Перси, вы не сможете на этот раз охранять границу. Ибо я привез приказ от его величества: Генрих VIII повелевает вам собрать отряды и по его зову спешным маршем отбыть на юг Англии, дабы примкнуть к его завоевательной кампании во Франции. И уж поверьте, я был весьма красноречив, стараясь доказать, что Перси необходим на границе. Но мое красноречие разбилось об упорство короля.

Граф судорожно стянул меховой ворот у горла. Казалось, он озяб, однако на его лбу под коротко подрезанной челкой выступила испарина. Не от холода — от страха.

— Кот, ты понимаешь, что это означает? — глухо произнес он. — Граница останется беззащитной!

— Не совсем так, милорд.

Дэвид встал и подал графу бокал с вином. Тот машинально пригубил и посмотрел снизу вверх на Майсгрейва.

— Милорд, я должен сообщить вам, что отныне Хранителем границы назначен барон западных марок сэр Томас Дакр. Вас же, как я уже сообщил, государь призывает к участию в кампании. С ним во Францию отправляются все пэры Англии — Стаффорд, Куртэне, Гастингс — и вы в том числе, милорд. Это приказ.

Перси вновь отхлебнул из бокала, потом опорожнил почти наполовину — словно его мучила жажда. При этом рука графа чуть дрожала. Лорд Дакр был соперником Перси за влияние в Северной Англии. Ранее Дакру было поручено отвечать за положение на границе только на ее западных рубежах, теперь же… теперь под рукой Дакра окажется весь Север!

— Он не справится, — удрученно произнес Перси. — Он не знает Север так, как я, у Дакров нет такого авторитета, как у рода Перси. Его даже риверы не берут в расчет, когда начинают свои набеги. И у него нет столько связных и лазутчиков в Шотландии, чтобы следить за положением дел и быть готовыми… О небо! Говорю же, он не справится!

— Я сказал нечто подобное королю, — заметил Дэвид. — Но, похоже, Генрих более благоволит к Дакру, который чаще бывает при дворе и имеет там сторонников и покровителей. Пока вы заняты на Севере… О милорд, да король просто опасается вашего влияния здесь! И тут уже ничего не поделаешь.

Надолго воцарилась тишина. Свечи оплывали мягким воском, отсветы пламени ложились перламутровыми бликами на отделанные деревянными панелями стены, выше проступали вышитые на гобеленах фигуры загоняющих лань охотников. Граф Нортумберленд содержал свой дом с блеском истинного правителя, слухи об этом вполне могли дойти до двора, а Генриху не нужен сильный вельможа там, где королевская власть не имеет достаточного влияния. И, отбывая из страны, он хотел иметь сильных представителей старой знати подле себя. Это могло выглядеть как оказанная честь, так и как недоверие и стремление контролировать.

— Кот, ты поэтому не шел ко мне и плакал в нише окна? — со вздохом произнес Перси. — Не хотел меня огорчать?

— Не только поэтому, милорд, — отвел взгляд Майсгрейв. — Буду честен, у меня самого неприятности. Но это только мое дело.

— Ну да, конечно, у каждого свои проблемы. Однако можешь поведать, что тебя гнетет.

По сути, графу не было дел до горестей Дэвида. Но когда тебе плохо, лучшее лекарство — это отвлечься на беды других. Это как-то мобилизует. К тому же Дэвид ему не чужой. Лорд может интересоваться делами своего подданного. Почти брата.