Фейк

– Спасибо, – шепчет Алекса. – Я уверена, тебя послал мне сам Господь, – ее взгляд становится задумчивым. – А вот моя семья – подарок дьявола. Потому что у каждого из них был мотив убить отца. Даже у меня.

Глава 3. Серое пятно на холсте

Тревожное чувство, как неровные мазки на картине. Неделю живешь с ним бок о бок и ничем не унять. А когда к нему примешивается боль утраты и вовсе хочется лезть на стену от безысходности.

Галина касается семейной фотографии, стоящей на потухшем камине. Ее сделали в этой самой гостиной за полгода до смерти отца. Он гордо восседает в громоздком кресле, которое словно заключило его в объятия. Черный костюм стройнит папу, молодит лет на десять, хотя на тот момент ему уже исполнилось шестьдесят, о чем гордо заявляла седина. А светло-голубые глаза глядят с легким прищуром. Он всегда так смотрит. Точнее смотрел… Как человек уверенный в завтрашнем дне, знающий наперед, что следует делать, а чего лучше избежать. Галя вздыхает и обводит пальцами его лицо.

Она слишком привыкла полагаться на советы отца, и теперь жизнь без него, как постоянное блуждание во тьме. Возможно, именно это чувствовал Казимир Северинович, когда рисовал свой знаменитый черный квадрат. Но… зато она, наконец, исполнит мечты. И в душе снова звонит тревога – любящие дочери о таком не думают.

Галя обводит взглядом братьев и сестер. Все они стоят вокруг отца. Прямо за креслом высокий Арсений и аристократичный Клементий. Следом она и ее двойняшка, Злата, которая как цыганка обвешана золотом. Интересно, а если бы Галину при рождении назвали Златой? Тогда бы она не казалась на фоне семьи столь невзрачной и белой вороной? Даже нет. Она, как серая клякса на чистом холсте. Ее полнит любой наряд, а макияж наоборот уродует.

Галина снова вздыхает. Нет, вряд ли в ее лишних килограммах и неуверенности в себе виновато имя. Хотя, если бы ее назвали «тумбочкой», этот вариант, как никогда лучше подошел бы.

Последний человек на фотографии – Саша. Младшая сестра сидит на пушистом ковре в ногах отца. Вот кто главная счастливица в семье. Гордость отца. «Мой личный кусочек востока» – как он часто любил повторять.

Неординарная внешность, цепкий ум и обаяние. Уже в двадцать лет стала успешным блогером, а еще через год прослыла законодательницей мод в их городе. Все девочки хотят быть, как Александра. И Галина тоже. Ей бы толику упрямства сестры, и тогда бы она отстояла свои интересы перед отцом. Но Галя решила пойти другим путем.

И снова чувство тревожности дает о себе знать.

– Рефлексируешь? – в гостиную врывается Злата и невольно замирает. – Нашла место, – ее голос хрипнет: – После смерти папы здесь все напоминает о нем. Его любимое кресло. Наше детство, – она подходит к массивному камину, выложенному из красных кирпичей. – Я до сих пор помню, как мы ждали здесь появления Деда Мороза, а папа посмеивался над нашими надеждами. Он умел разрушить мечты и заставить повзрослеть. Болезненно, зато быстро.

Злата напоминает маленький сверкающий смерч. По десять колец, браслеты, массивные серьги. И без того светлые волосы выкрашены в платиновый, а губы – тонкая красная нить. Ей следовало родиться в двадцатые годы, когда в моде были худые девушки с мальчишечьей фигурой. Но во всей этой безвкусице есть некий шарм, на который ведется большинство мужчин. Злата, как цвет фукси или ядовито-салатовый, приметна и выделяется среди женщин ярким пятном.

Только глаза у них одинаковые. Глубокие, серые с темным ободком. Фамильные. Единственное, что Галине нравится в себе. Возможно, еще картины. Хотя нет. Они тоже весьма посредственны.

– Он старался уберечь нас от разочарований, – Галина отворачивается от фотографии и размашистым шагом подходит к окну. Сколько раз она училась элегантной походке, но слоновость никуда не исчезла. – На самом деле я переживаю за Сашу. Она пропала, а ее никто не ищет.

– Успокойся. Ты же знаешь Лекси. Это ее стиль жизни. Сейчас ее нет, а через пару дней уже спит в своей кровати. Ее эгоизм не знает границ. Ах, наша милая сестрица, сведет с ума свою семью. Но эта хитрая лисица еще найдет себе судью, – пафосно декламирует стихи Злата.

Галина незаметно морщится. Поэзия Златы – огромная палитра красок. А если все цвета смешать, получится отвратно.

– Вспомни, даже отец перестал реагировать на выходки Лекси, хотя поначалу поднимал на уши весь город, чтобы найти ее у очередного поклонника, – она подходит к Галине и крепко обнимает за плечи. – Не грусти. Ты – моя сестра, и я не люблю, когда наше домашнее солнышко печалится, – Злата широко улыбается.

Галя с тоской разглядывает природу за окном. Чудесный вид знакомый с детства. Летом лишь самые верхушки покрыты молочным снегом, зато зимой даже буковые леса кутаются в снежные перины.

Их дом затерялся в горах, как неприступная крепость, и в детстве Галина часто представляла себя принцессой. Она должна была вырасти и стать такой же красивой, как мама, которую знала лишь по фотографиям. Но чудо не свершилось. И сейчас даже любимый вид на горы причиняет боль.