Фею не драконить! (СИ)

Один ящик отправился к Монике вместе с запиской, что я страшно соскучилась, жду сплетни, новости и просто любое письмецо.

Второй такой же был послан дедушке Альберту. Он жил неплохо, аптекарское дело позволяло ему ни в чем не нуждаться, поэтому от денег он всегда категорически отказывался. Мама пыталась ему посылать, я знаю. Но дед всегда как ребенок радовался гостинцам и разным вкусностям, как из замковой кухни Монков, так и моим, если я ему пересылала из столицы, пока училась. А сейчас вот отправляю периодически фрукты и морепродукты из Берриуса.

Так что дедушке я тоже написала записку, что страшно скучаю, но теперь имею возможность его навестить. И как только разберусь со срочными делами, наверное, приду и покажу свою горгулью. А пока пусть он кушает полезные свежие южные фрукты.

Ну а все остальные ящики были пересланы папе, братьям и всем домочадцам. Я не скупилась, сразу большую партию переслала. Там все будет в стазисе храниться в замковой кладовой и подъедаться постепенно.

И только я закончила с пересылкой и перепиской, как на крыльцо выбралась сонная и слегка помятая горгулья.

— О! ты тут безь миня лазвлекаесся? А письма всемь написяла?

— Всем. Я сказала дедушке Альберту, что мы, возможно, скоро его навестим. Ты же со мной?

— Конесьно. Дедуська аптекаль это холосо. С отлавителями надо длузыть.

— Смотри, не назови его так! — погрозила я ей пальцем. — Не обижай его, он очень добрый.

Зараза захихикала, прикрывая рот правой лапкой. Никогда я, наверное, не привыкну к ее мимике и к тому, как нечисть хихикает. А она призналась:

— Это наса с ним сютка. Мине мозьна, он лазлесыл. Но сказаль, если тиво, даст мне микстулу, и я буду дольга сидеть на голске.

— Слабительное, что ли? — опешила я. — Зачем⁈

— Сьтобы я не хулюганила и не кусяла многа олеськов. — Зараза посмотрела на меня невинным взглядом и от души рассмеялась.

А я так и не поняла, она шутит, или дедушка и правда ей пригрозил слабительным? Спрошу его при встрече. А то Зараза та еще выдумщица, с ней тоже порой ничего не понятно.

Горгулья отсмеялась, потянулась от души. Всеми четырьмя лапами по очереди, крыльями и даже хвостом. А потом предложила?

— Давай у эльфов утасим пеликальни? И мозьна иссе тиво-нибудь.

— А давай! — неожиданно согласилась я. — Только дождемся Ирдена. И потом еще дедушке отправим. Он старенький, ему полезно для здоровья.

— Не, длакономузь позьдно совсемь плидеть. Мы ему потом снова утассим. А пока тока нам. Ну и лозотькам. И дедуське.

Мы ушли на задний двор, чтобы на нас с улицы не смотрели. И таки да, я открыла окошко в пространстве под командованием Заразы. И мы утащили две ветки пеликальни. Понятия не имею у кого, но я взамен забросила несколько монеток. Если мы чей-то сад ограбили, то я рассчиталась. Несколько плодов я быстро отправила деду с напутствием съесть немедленно, потому что пеликальни нельзя даже в стазис, все равно испортятся.

А потом часть плодов мы с горгульей в две руки и четыре лапы закопали розам под корни.

Не креветки, конечно, но тоже невероятно питательные и полезные продукты. Но морепродукты моим плотоядным розам обещал Ирден.

Оставшиеся плоды мы с моей подельницей поедали на кухне. Изгваздались соком, а под ногтями у нас еще и земля не до конца вымылась. Но почему-то было ужасно весело и уютно. А дождемся Ирдена, и совсем хорошо будет.

Про то, что у меня вообще-то еще есть и орки и амазонки, я вспомнила только когда мы сыто отвалились от стола.

— Ой! — сказала я. — А надо было угостить, да? Никак не привыкну, что у меня теперь постоянно охрана где-то прячется.

— А я им узе кинула по стуське. Там склывались Амалия и Волилек. Я унюхаля их.

Мне стало стыдно, но я в который раз удивилась, как Зараза, при всем том, что все время играет детскую роль, все помнит и отслеживает. Я ей об этом и сообщила.

— Так я зе твой секлеталь. Забыля? Эх ты. Ну нитиво. О! Мне зе свекловь написала. Спласывала, все ли холосо? Я ответила, конесьно. Но Эдгаль все иссе наказань и сидит в басне.

— В башне он не сидит, он же ходит везде. И в библиотеке постоянно рыскает. Что-то ищет наверняка.

— Ага. Сбезять хотет, но пока не мозеть. Клыльев нету.

— А риата Летиция не говорит, она не собирается возвращаться? Я маме вестника отправила с вопросом, она коротко ответила, что все в порядке, но пока они заняты. Когда они работают, их нельзя беспокоить. Вот я и жду вестей.

— А потиму низзя?

— А вдруг они в это время нежить пытаются упокоить? Чтобы не отвлекать.

— А… Ну дя. Некломантики это зе не феитьки.

— Может, к амазонкам? — Я посмотрела в окно, за которым стояла ночь.

— Не-а. Мы длакономузю обиссяли зе.

— Не мы, а я. И я помню о данном слове. Но мы бы с ним вместе… Тревожно мне за маму и деда. Ну и за леди Летицию. Все же они сами оттуда не выберутся.

— Да они и не хотят… Они же там в храме копошатся. Ну и изучают все, что находят.

— Что⁈ — Я аж подпрыгнула и от смысла фразы, и от того, что она была сказана не картаво, а совершенно нормальным понятным языком. — Что ты сказала?