Фехтмейстер

Он оглянулся в поисках какого-нибудь гвоздя, но тут услышал звук шагов в коридоре, приближающихся к его убежищу. Не дожидаясь встречи с «местным населением», Барраппа бросился к сундуку и едва успел опустить над собой крышку, как совсем рядом послышались голоса:

— Где, интересно, прикажешь искать все это чародейское барахло? — спрашивал один.

— Здесь, — не вдаваясь в долгие объяснения, произнес другой.

— Да? Ты предлагаешь все это сейчас перелопатить, чтобы отыскать, где упрятан магический треножник, плошки и прочие таинственные диковины?

— А что, есть варианты? И почему ты вообще решил, что ей сейчас надо кого-то куда-то вызывать? Что доктор сказал? Может, у нее жар, и она бредит?

— Доктор сказал, что у нее сильное нервное потрясение или истощение — что-то в этом роде. И что огорчать ее сейчас нельзя ни в коем случае. Поэтому надо искать.

— Вот ведь, — послышалось в ответ. — А что, если сам вызов демона — на ее перегреве случился? Ведь если повторить фокус не удастся — она вообще с ума может сойти. Она ж в это действительно верит.

— Верит, — подтвердил первый голос. — А ты нет?

— Ты же сам знаешь, — начал второй. — Всякое доводилось видеть. Но демоны — по-моему, это уже перебор!

— Может быть, может быть, — отозвался первый. — А если нет? Ладно, пошли. Я, кажется, вспомнил, куда положил всю ее волшебную снарягу. Давай побыстрее. А то магия магией, но до заседания Капитула следует подготовить сводки.

* * *

Строй жандармов, затаив дыхание, глядел на сухощавого мужика в смазанных дегтем сапогах и черном, похожем на монашеское одеянии. В окладистой бороде этого человека застряла квашеная капуста, волосы были всклокочены, но он, обходя фронт замерших в ожидании приказа стражей трона, и не думал обращать внимание на подобные мелочи. В этом строю едва ли не каждый знал, какие темные делишки числятся за Гришкой Новых, однако никто, даже сам шеф жандармского корпуса, не смел потребовать ответа за преступления у Боговдохновенного Старца.

Прочитав царскую записку, генерал Джунковский тихо выругался сквозь зубы по матушке, но все же, поморщившись, велел штурмовать «злокозненное гнездо заговорщиков». И вот теперь долгобородый мужик в смазанных дегтем сапогах и с капустой в бороде ходил перед строем жандармов, командуя, точно главарь налетчиков своей бандой.

— …И запомните, кого там только ни увидите, всякий царю и Отечеству смертный враг, у всякого оружие имеется. Если вы их помилуете, они вам спуска не дадут! Особенно хозяин дома. Этот и вовсе ходит, аки зверь рыкающий, ища, кого бы пожрать. Сколько молодцов при нем — неведомо. Ну, да не о них речь. А вот баба, что в том доме с нынешнего дня проживает…

При этих словах Распутин почувствовал, будто железные крючья вонзились в его плоть и рванули так, что едва не вывернули наизнанку. Глаза Старца выкатились от боли, и нижняя челюсть отвисла в немом вопле.

— Молись! — взвыл голос, который можно было назвать демоническим, поскольку таковым он и являлся на самом деле. — Молись немедленно! — разрывая грудь и переплетая ребра, выл Хаврес.

— Так ведь… — начал было про себя Распутин.

— По-своему, по-своему молись, — шипастой змеей извивался внутри его демон. — За себя проси! Моли об избавлении от мук, чародейством насылаемых! Победы над врагом алкай! Только истово и скоро!

Распутину внезапно показалось, будто выловленный им некогда в Тоболе огромадный сом вдруг очутился внутри него и стал, хлеща широченным хвостом, биться в ужасной агонии.

— Девицу мне приведите целой! — взвыл Распутин, жестом подавая знак жандармам приступать к операции. — Ни один волос… — простонал он уже вослед, трясясь и катаясь по полу в конвульсиях.

Жандармы поспешили скрыться, оставив в одиночестве святого Старца, чье искаженное мучительными гримасами лицо сейчас было столь ужасно, что обе шеренги испытанных годами беспорочной службы людей, прошедших огонь и воду, невольно дрогнули и подались назад. Если бы сейчас кто-нибудь оглянулся, то увидел бы, как стоя на коленях Старец бьется лбом оземь, приговаривая довольно громко:

«Господь, в великой милости своей защити меня, разрушь козни умышляющих против меня, дай силу одолеть врагов, Дай силы и стойкости одолеть умышляющих против Божьего престола. Молю тебя, Господи, услышь моления раба твоего Григория!»

* * *

Без малого полчаса продолжалась эта молитва, без малого полчаса Лаис взывала к священным именам, суля неисчислимые кары ослушнику. Распутин валялся на земле, корчась, но не прекращая вымаливать защиту. В конце концов девушка в изнеможении опустилась на руки Чарновского.

— Я больше не могу. Так не должно быть, но демон не слушает меня.

— На этот раз обошлось! — выдохнул Хаврес, и Распутин почувствовал, как боль уходит сама собой, не оставляя и следа. — Но следует поторопиться.

* * *