Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты

Одна из самых «кутузовских» черт, которую современники воспринимали негативно, вполне может быть расценена как достоинство: Кутузов был «хитрейшим из людей»[193]. Хитрость его — житейская, дипломатическая, военная — обрастала легендами. Вот два разительных примера. На войсковых маневрах 1800 г. под Петербургом одним корпусом командовал П.А. Пален, другим — Кутузов. Павел I был при штабе Палена. Заметив в подзорную трубу, что Кутузов стоит вдалеке от войск, почти без охраны, Павел I решил взять его «в плен». Во главе эскадрона гусар Император скрытно подступил к тому месту, где стоял Кутузов, как вдруг был сам окружен со всех сторон и принужден «сдаться». Оказалось, что Кутузов заметил маневр Павла и, вызвав «огонь» на себя, приготовил ему засаду. Император был и расстроен, и восхищен. После маневров он обнял Кутузова со словами: «Обнимаю одного из величайших полководцев нашего времени!»

[194]

Другой пример относится к 1812 г., но для полноты впечатления о хитрости Кутузова приведу его здесь. Вот как Кутузов опроверг слух в армии о том, что он плохо видит. Отправив заблаговременно и тайно казачий надзор в ту сторону, откуда мог бы появиться и неприятель, за версту от большой дороги, по которой он ехал со своим штабом, Кутузов вдруг остановился, стал смотреть на едва различимых всадников у далекой лесной опушки и спросил: «Кто бы это мог быть?» Цитирую дальше очевидца, А.Н. Муравьева (будущего декабриста): «Приближенные начали уверять его, что это неприятельские разъезды, но он, пристально посмотря, отвечал: „Нет, это казаки, пошлите справиться

“ — и продолжал спокойно путь свой. Вскоре посланные адъютанты воротились, удостоверяя, что это действительно казаки, а не французы, и с этого времени сомнение о слабости зрения главнокомандующего исчезло».

Вернемся теперь к службе Кутузова у Павла I. С 1799 г. он выполняет ряд поручений — одно ответственнее другого. 27 сентября Павел I назначил его командующим русским экспедиционным корпусом в Голландии вместо генерала от инфантерии И.И. Германа, который был разбит французами при Бергене и взят в плен. Кутузов выехал в Голландию, чтобы принять там корпус и действовать против французов совместно с английскими войсками. Император напутствовал его очередной наградой — орденом Святого Иоанна Иерусалимского. Но доехал Михаил Илларионович только до Гамбурга. Поскольку главнокомандующий союзным воинством в Голландии английский герцог Ф. Йорк договорился с французами о прекращении боевых действий, Павел I отозвал Кутузова обратно в Россию. Здесь, с 26 октября 1799 г., Михаил Илларионович вступил в должность литовского военного губернатора. Вместе с тем он был назначен командующим одной из трех армий, которые должны были составить резерв поддержки А. В. Суворова, отправленного в итальянский поход, и, «если бы французы <…> угрожали низвержением римского императора[195], тогда идти помогать и спасать его»

[196].

Тем временем Павел I охладел к своим партнерам по антифранцузской коалиции: к Австрии — за то, что она предательски оставила Суворова без обещанной помощи, к Англии — из-за того, что в перехваченной депеше английского посла Ч. Уитворта от 21 февраля 1800 г. Павел прочел о себе: «Император буквально не в своем уме». В этот момент Наполеон Бонапарт, только что возглавивший Францию, сделал первый шаг навстречу Павлу — шаг, равно эффектный и эффективный. Он предложил из уважения к «храбрым войскам» России возвратить на родину безвозмездно и без всяких условий всех русских пленных числом в 6732, включая 134 генералов и штаб-офицеров, причем выказал невиданную в истории войн любезность, повелев, чтоб им не только вернули оружие, но и выдали новенькие мундиры, сшитые за счет французской казны по форме их частей.

Павел I был пленен рыцарским жестом Бонапарта, которого он еще недавно называл «корсиканским узурпатором», и тотчас из врага обратился в его поклонника. Главы Французской республики и Российской империи вступили в деловую переписку, согласовывая друг с другом свои шаги не только к миру, но и к союзу. Павел I одобрял каждый шаг Бонапарта и сам делал встречные предложения, иногда даже сверх ожиданий партнера. 12 января 1801 г. он предписал атаману Войска Донского В.П: Орлову: «Имеете вы идти и завоевать Индию!»[197] — а через два дня в личном письме к Бонапарту справлялся, «нельзя ли предпринять что-нибудь на берегах Англии». К началу 1801 г. союз между Францией и Россией фактически стал уже делом решенным и мог быть оформлен в ближайшие недели.