Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

Кровопролитный бой 3-го числа под Никополем, затем неудача под Плевной, а вместе с тем получаемые известия о прибывающих со всех сторон турецких силах отрезвили нашего молодого главнокомандующего. Он увидел, что успех нашей армии вовсе не так обеспечен, как с первого взгляда казалось, что надобно вести дело осторожнее.

Поэтому он нашёл нужным сделать некоторые изменения в направлении 2-го и 4-го корпусов и приостановить слишком рискованное, эксцентрическое наступление, а вместе с тем... возобновил речь об усилении армии новыми войсками...»

Милютин здесь был прав, хотя и иронизировал, называя 46-летнего великого князя «нашим молодым главнокомандующим». Николаю Николаевичу-Старшему после первого штурма Плевны, пусть во многом и импровизированного, стало ясно, что турки к назначению крепости отнеслись гораздо более серьёзно, чем их противник. Вернее, чем великий князь и его генералитет.

* * *

Вторым штурмом Плевны начальствовал всё тот же генерал-лейтенант барон Криденер. На этот раз в бой посылались силы гораздо большие — 26 тысяч человек при 140 орудиях. Новая попытка овладеть городом, который с каждым днём превращался в подлинную крепость, была назначена на 18 июля.

Но и у Осман-паши в Плевне сил стало заметно больше — 22 тысячи человек при 58 орудиях. Это были регулярные пехотные батальоны. За две прошедшие недели турки, сгоняя местное население на земляные работы, создали новые фортификационные сооружения. Речь уже шла не о линиях окопов, а о многочисленных редутах.

К слову говоря, Николай Николаевич-Старший поторапливал генерала Криденера со стягиванием воедино корпусных войск и с началом приступа:

   — По данным армейского штаба, турки повсеместно вокруг Плевны начали возведение редутов...

   — Беглецы-болгары из Плевны доносят, что у горожан отобраны любые шанцевые инструменты...

   — На той стороне реки Вид роется новая линия окопов. Мост через Вид прикрыт новой батареей на высоте...

   — Каменный мост через реку Вид артиллерийским огнём не разрушать никоим образом. Он важен для нас...

К началу второго штурма Плевенской крепости турки смогли создать действительно сильные оборонительные рубежи на северном участке, у Буковлека, и на восточном — у Гривицы. Южный и западный сектора крепостной ограды были укреплены гораздо слабее. Генерал-лейтенант Криденер же, к немалому удивлению Осман-паши и современных исследователей, совершенно проигнорировал такое «разночтение» в системе неприятельской крепостной ограды.

Основные силы Западного отряда были разделены на две штурмовые группы — правую и левую. Первой, наносившей главный удар, командовал генерал-лейтенант Николай Николаевич Вельяминов. Ей предстояло наступать с востока (не с юга или запада?!) в направлении хорошо укреплённой деревни Гривицы. Вельяминов командовал на протяжении 14 лет (!) 31-й пехотной дивизией, входившей в состав 9-го армейского корпуса. На штурм он вёл шесть пехотных полков при 10 батареях, двух кавалерийских эскадронах и одной казачьей сотне.

Войсками левой группы командовал генерал-лейтенант князь Алексей Иванович Шаховской. Ему приказывалось наступать с юго-востока в направлении на Радишево и далее на сам город.

Штурмовые группы с севера прикрывались отрядом генерал-майора Лошкарева, с юга — отрядом генерал-майора Скобелева.

За два дня до штурма Криденер провёл инструктаж генералитета и полковых командиров о способе ведения предстоящего боя. Он рекомендовал не открывать ружейного огня с дальней дистанции, беречь патроны для ближней перестрелки и стараться сходиться с турками в штыки. О действительно сильной артиллерийской подготовке штурма речь не шла.

Подобные наставления перед тяжёлым и кровавым боем вызвали недоумение многих военачальников. Так, командир пехотной бригады полковник Константин Бискупский в своих «Записках», опубликованных четверть века спустя в «Варшавском военном журнале», отмечал:

«...План предстоящего штурма не только не был разработан и изложен ясно и определённо, но даже всё время неясно рисовался и самому творцу этого плана генералу Криденеру».

Другой участник инструктажа у корпусного командира оставил в дневниковых записях такое впечатление: