Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

В конце июля ситуация на Болгарском театре военных действий перешла в малоподвижное противостояние сторон. Положение русской Дунайской армии стало складываться не в её пользу. Армейские силы были разобщены, поскольку действовали по расходящимся направлениям. Поэтому о каких-то совместных операциях между отрядами говорить пока не приходилось. Резервы были израсходованы. Союзные румынские войска к действиям в поле пока не привлекались.

Вывод из всего этого напрашивался такой: казалось бы удачно разработанный план войны на деле оказался не обеспечен армейскими силами. Два неудачных штурма Плевны ещё более ухудшили положение русской армии. Возникла опасность, что такая ситуация может негативно повлиять на высокий боевой дух войск.

Первым забил тревогу по этому поводу военный министр Милютин. В записке императору Александру II он постарался трезво оценить сложившуюся обстановку.

«...Турция, казавшаяся столь близко к полному распадению... сохранила ещё много жизнеспособности и обладает большими военными средствами при могущественной иностранной поддержке.

В отношении тактическом мы не можем всегда вести бой, бросаясь открыто, смело, прямо на противника, даже несравненно превосходного в силах, особенно когда он успел укрепиться. Если будем по-прежнему всегда рассчитывать на одно беспредельное самоотвержение и храбрость русского солдата, то в короткое время истребим всю нашу великолепную армию.

В отношении же стратегическом, очевидно, нельзя уже надеяться на то, чтобы одним быстрым смелым набегом вперёд за Балканы... произвести панический страх в неприятельском войске и народе и через несколько недель времени под стенами самой столицы его предписать ему мирные условия...

Исправить дело... можно не иначе, как оказавшись на время от предприятий наступательных, до прибытия более сильных подкреплений, стянуть разбросанные силы в небольшое число пунктов, занять выгодные позиции и, где нужно, укрепиться».

Император Александр II самым заинтересованным образом отнёсся к докладной записке военного министра-реформатора. Уже на следующий день после её получения, то есть 22 июля, он послал милютинскую записку великому князю Николаю Николаевичу-Старшему со своей припиской:

«...Заключение его мне кажется совершенно правильно, и потому если ты его тоже разделишь, то необходимо приступить к исполнению немедля и обеспечить себя сильно укреплёнными позициями со всех сторон и в них поджидать подходящих подкреплений, прежде чем помышлять о дальнейшем наступлении.

Александр».

Записка военного министра стала поводом для совещания высшего командного состава Дунайской армии в императорской Главной квартире в первых числах августа. Стоял один вопрос: как действовать Дальше в войне на Балканах? Государю докладывал главнокомандующий:

   — Ваше величество, на сегодняшний день главные силы армии составляют три отряда — Западный (45 тысяч человек при 208 орудиях), Южный (почти 49 тысяч человек при 195 орудиях) и Рущукский (56 тысяч человек при 224 орудиях). Передовой отряд генерала Гурко после овладения балканскими перевалами, как известно, по вашему указу расформирован.

   — Каким стратегическим резервом мы располагаем на сегодняшний день?

   — Десятью тысячами человек.

   — Что на подходе к Дунаю?

   — Одна пехотная дивизия со своей артиллерией. Десять тысяч штыков.

   — Сколько всего сил имеет на сегодня Дунайская армия?

   — 268 тысяч человек и чуть более тысячи орудий. Кроме трёх названных отрядов и резерва остальные армейские войска входят в Нижнедунайский и Журжево-Ольтеницкий отряды, гарнизон Никополя, морские команды на Дунае, госпитальная и интендантская служба.

   — Имеет ли штаб армии достоверные сведения о неприятеле?