Феминиум

В конце концов, Мюллер был прав. А он, Коэн, просто дал волю своим чувствам там, где этого не стоило делать. Любопытство не всегда уместно, когда имеешь дело с Карелом Мюллером. К тому же предложение провести экспертизу можно было считать с его стороны актом доброй воли. И шагом к примирению. Карел Мюллер имел возможность сделать это самостоятельно, по своим каналам и, возможно, с большим эффектом. Но он решил дать понять, что мало ли что могло случиться с этой винтовкой, мало ли где и когда она могла всплыть, а результаты экспертизы, пусть даже неофициальной, останутся в картотеке ГПУ.

Рассуждавший примерно так же, но в данный момент более озабоченный так неожиданно свалившейся на него из собственного шкафа проблемой, Карел Мюллер тем временем уложил кейс с винтовкой в спортивную сумку Шано и повез трофей в Главное полицейское управление.

Кориса отличалась от многих европейских столиц хорошей организацией транспортной сети, так что через полчаса господин Мюллер уже входил в здание ГПУ, поминутно раскланиваясь со знакомыми.

– Что-то ты уж слишком встревожен, – заметил ему криминалист-баллистик, тоже давний знакомец, собирая винтовку и устанавливая ее стенд для отстрела пули. – Патрон у тебя есть или?..

– А ты бы не был встревожен, если бы нашел у себя в кухонном шкафу нечто подобное?

– Пожалуй, да, – согласился баллистик. – Вещица неординарная, профессиональная, скажем прямо, вещица. Через меня такие сто лет не проходили. Так патрон есть?

– Есть, – сказал господин Мюллер и вынул из кармана коробку с патронами. Эксперт извлёк из коробки патрон, близоруко повертел его перед глазами, держа между большим и указательным пальцами.

– Однако, – задумчиво произнес он и поцокал языком. – Нестандартно, весьма нестандартно. Отойди-ка от греха, а то забрызгаешься.

Господин Мюллер последовал свету. Пули, во избежание деформации и искажения следов от нарезов ствола, строго индивидуальных, несмотря на многочисленные ухищрения, для каждого оружия не хуже, чем отпечатки пальцев, ушных раковин и узор сетчатки для человека, отстреливались в бак с густым вязким гелем. Эксперт аккуратно нажал спусковой крючок, гулко хлопнул выстрел.

– Так ты говоришь, в кухонном шкафу? – продолжал эксперт, рукой в резиновой перчатке выуживая из бака пулю. – Красиво живешь. У меня вот на кухне нет таких шкафов, чтобы туда могло поместиться нечто подобное.

– У тебя на кухне базуку спрятать можно среди немытой посуды. И хранить там вечно, – усмехнулся господин Мюллер. Арман Декаменьи был закоренелым холостяком.

– Ну, ну, Карел, – укоризненно покачал головой эксперт, снова разглядывая зажатую в пальцах пулю – проверяя на четкость нарезов. – Давненько, однако, ты не бывал у меня на кухне.

– Неужто женился? – удивленно поднял брови господин Мюллер.

– Ни боже мой, – возразил эксперт. – Как ты мог такое подумать? Просто стал старше и аккуратнее.

Он укрепил пулю в зажимы и готовился к сканированию.

– Проверять по картотеке не надо, – сказал господин Мюллер. Эксперт поглядел на него с любопытством. – Я уже пробил по своим каналам, ствол чистый по Европе. Просто зафиксируй, чтобы нарезы в картотеке остались.

– Ну, ну, – повторил эксперт с другой интонацией и включил стенд. Пуля завращалась, снимаемая видеокамерой со всех сторон. – Пусть будут.

Господин Мюллер следил за работой с несколько отстраненным любопытством. Он понимал, что без этой новой техники шагу не шагнешь, но как-то относился к ней с недоверием. Наверное, старел.

– Ты оставишь мне машинку? – сказал эксперт, снимая оружие со стенда; пулю он уложил в отдельную коробку с синтепоновой прокладкой и прикрепил ярлычок. Он любовно осмотрел «машинку» со всех сторон. – Изящный предмет, не находишь? Чудо технической мысли. Красота и целесообразность, ничего лишнего.

Господин Мюллер пожал плечами.

– Я читал где-то мнение, что оружие любят люди слабохарактерные и интеллигенты. А еще, что оно, оружие то есть, является одним из основных фаллических символов.

Эксперт на мгновение оторвался от разборки и укладки вершины человеческой инженерной мысли и поглядел на господина Мюллера с укоризной. Злые языки в ГПУ давно уже поговаривали о его не совсем традиционной ориентации, но господину Мюллеру было достоверно известно, что это не так. Сам эксперт относился к подобным намекам спокойно, даже с некоторой долей иронии, едва ли не сам подогревая подобные слухи.

– Как знать, как знать, – сказал он задумчиво, возвращаясь к прерванному занятию. – Хотя, по моему мнению, последнее утверждение – идиотизм. Просто дедушка Фрейд был сам весьма слабохарактерным человеком и интеллигентом и оправдывался в своих глазах тем, что проецировал свои слабости на все человечество в целом… Так ты мне это оставишь? Надо бы ее еще с глушителем отработать, оптику поглядеть, со стволом тоже…

– Владей, – разрешил Мюллер, складывая пустую сумку. – Пусть эта игрушка тут у тебя в лаборатории побудет, можешь любоваться ей хоть до посинения. Да и мне спокойнее. Только вот не забудь черкануть расписочку.