Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1

В ответ на эти слова раздалось громкое улюлюканье и фырканье. После того, как шум стих, Шура продолжил: «Не помню никаких особенных прозрений, но я был слишком занят, обмениваясь вольными сказочками и теплыми воспоминаниями большую часть времени, чтобы затрудняться их поиском. Впрочем, думаю, что семь миллиграммов - это мой предел, больше я не захочу».

Шура снова что-то записал, потом посмотрел на Джорджа. «Сегодня у тебя была перегрузка, дружище. Прости. Плюс три и слишком сильный зрительный эффект?»

- Да, и я бы еще уточнил, - сказал Джордж, чей голос уже окреп. - Действительно, около плюс трех, но даже с закрытыми глазами я не мог остановить движение. Вы знаете, что обычно я люблю зрительные эффекты, но этот оказался настолько мощным, что меня почти затошнило.

- Не могу понять, - пробормотал Шура. - Такой разброс очень необычен; у Элис едва плюс один при общей дозе в семь миллиграммов, а ты места себе не находил после пяти. Похоже, мне следует быть осторожным с остальными Алефами, если окажется, что такое разнообразное действие характерно для всего семейства.

Через час я уже была готова ехать домой и чувствовала себя абсолютно нормальной, в трезвом уме, вернувшейся в обычное состояние.

Рут с Джорджем согласились остаться переночевать на большом мате, который Шура расстелил для них на полу в гостиной.

Джон готовился к отъезду. Он сказал, что чувствует себя хорошо и вполне способен вести машину. В то же время он продолжал оживленно беседовать с Шурой и Клоузами - было очевидно, что он не хотел, чтобы этот день закончился.

Бен и Ли уже уехали. На прощание они обняли меня, и Ли выразила сожаление по поводу того, что ей не удалось по-настоящему поговорить со мной. Но она пообещала компенсировать это упущение в следующий раз.

Я попрощалась с оставшимися. Когда мы с Шурой стояли рядом с моей машиной, я взяла обеими руками его лицо и поцеловала его в лоб, подозревая, что за нами наблюдали из дома. Я сказала ему: «Спасибо. Это был очень хороший день, хотя наркотик не так сильно на меня повлиял».

Шура заключил меня в свои объятия и сказал, что вскоре проявится. И еще он поблагодарил меня: «Спасибо, что оказалась такой смелой и так грациозно прошла через все это».

По дороге домой я смаковала слово «грациозно», перекатывая его в уме. В конце концов, я решила, что на вкус оно напоминает превосходный карамельный крем.

Проезжая через мост Сан-Рафаэль, я послала мысленное сообщение.

Всем сердцем благодарю тебя, Бен. Да благословит тебя Господь. Спи спокойно.

Лишь приехав домой и выйдя из машины, я вспомнила о голубой ночной сорочке в пакете для покупок и рассмеялась.

В следующий раз. С Божьей помощью, в следующий раз.

Глава 24. 2С-Б[59]

Так получилось, что решающий ответ, который, как надеялся Шура, раз и навсегда прояснит, выполнит ли Урсула свои обещания, пришел ему в письме. Вопреки ожиданиям Шуры, этот ответ оказался не настолько твердым и окончательным, однако достаточно убедительным, чтобы воскресить в нем надежду. Он позвонил мне в четверг, чтобы зачитать отрывки из письма.

В письме были и страстное желание, и печаль. Урсула уверяла Шуру, что Дольф знает, что их браку пришел конец и она скоро оставит его. Вместе с тем, она предупреждала, что эмоциональное и психическое состояние ее мужа довольно нестабильное. Порой она опасается, что он может потерять контроль над собой и «совершить что-нибудь ужасное», если она не сгладит его боль и не убедит Дольфа в ценности его собственной личности. «Прежде чем я от него уйду, - писала Урсула, - в душе он должен понять, что я всегда буду беспокоиться за него и что во всем случившемся его вины нет». Урсула умоляла Шуру поверить, что разрыв с мужем не займет много времени. Она должна поступить именно так и разойтись с супругом полюбовно. «Иначе, - заключала она, - наше блестящее будущее будет омрачено чувством вины».

Я сама начинала верить ей.

- Ей свойственно сострадание, - сказал Шура. - Безусловно, я могу понять, почему она хочет закончить свои отношения с мужем как можно мягче, хотя лично я не думаю, что это самый мудрый способ.

После прочтения письма Шура спросил, не хотелось бы мне приехать на Ферму в пятницу после работы, чтобы остаться у него на выходные. Я поколебалась всего лишь секунду, прежде чем ответила, что с огромным удовольствием приму его приглашение.

В пятницу вечером мы с Шурой приняли наркотик под названием 2С-Б, который Шура определил как один из своих любимых препаратов и одно из лучших своих открытий. Он сказал, что этот психоделик действует относительно недолго - примерно часов пять-шесть.

- В отличие от МДМА, - объяснил мне Шура, - этот препарат обостряет все чувства. Ты будешь наслаждаться едой, запахами, цветом и осязанием. Прикосновение к коже, например, - тут он взглянул на меня с невозмутимым выражением лица, - и прочие стороны сексуального контакта принесут с собой немало удовольствия.

Я кивнула в ответ, сохраняя такое же серьезное выражение лица.