Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1

Он приподнялся на локте, волосы у него растрепались. Он посмотрел мне в глаза и спросил: «Тебе понравилось так же, как мне?»

- Ты прекрасно знаешь, что да.

Закрыв глаза, я увидела разноцветного дракона, покрытого сверкающей, как драгоценный камень, чешуей. Черные крылья были тронуты позолотой, а на шее был ошейник с длинным коричневым поводком, против которого, как дракон сам меня заверил, он ничуть не возражал.

Глава 26. Гриб

Как-то раз в пятницу, когда я уже вымыла посуду после ужина и мы с Шурой сидели за столом, потягивая вино, он рассказал мне о письме от Урсулы, которое пришло накануне.

- Она пишет, что поведение Дольфа пугает ее по-настоящему; похоже, что признаков депрессии у него становится все больше и больше. Пару раз он вспылил с такой силой, как никогда раньше. Она говорит, что ей снятся кошмары, в которых Дольф убивает их обоих. Теперь он почти с ней не разговаривает, соблюдая приличия лишь в присутствии других людей.

Шура провел пальцем по краю своего бокала и добавил:

- Она написала, что не сомневается, что я пойму причины, по которым она должна выждать, прежде чем все объяснить и сказать ему окончательное «прощай», ну и все в таком духе.

- Звучит плохо.

- Да, - сказал Шура. - Не слишком свежо, но довольно не оптимистично.

Я подождала, зная, что услышу кое-что еще.

- Так вот, сегодня утром я позвонил в Германию, - он посмотрел на меня, - чтобы убедить ее немедленно приехать, просто собрать немного вещей в сумку и выбираться оттуда, не дожидаясь, пока случится что-нибудь трагичное - только не сейчас, когда она так близка к окончательному решению!

Я поняла, что у меня челюсть отвалилась от изумления, и поспешила закрыть рот.

Шура сделал глоток вина и продолжил: «К телефону подошел Дольф».

У него несомненный дар делать драматические паузы, независимо от того, осознает он этот дар или нет.

- О!

- Я не должен рассказывать тебе о том, что произошло!

Я не произнесла ни слова.

Шура откинулся назад на стуле и распростер руки:

- Старина Дольф! В его голосе слышалась неприкрытая радость, его просто переполнял восторг от моего звонка; он поинтересовался, как я поживаю и читал ли я последнюю статью об энкефалинах в Arzneimittel Forschung. После того, как мы поговорили пару минут, он спросил, желаю ли я поговорить с Урсулой, и я слышал, как он зовет ее к телефону: «Дорогая, иди скорей, это Шура!»

- У меня такое чувство, будто я уже это слышала.

- Если он играл, то он из тех, кто получает всевозможные призы на этой церемонии в Голливуде - как там она называется?

Я рассеянно кивнула:

- Оскар.

- Да без разницы.

Что происходит? Что творится в том доме в Германии?

Шура снова оперся локтями на стол. «К телефону подошла Урсула. Она прошептала в трубку, что я не должен звонить; ситуация очень шаткая и все время меняющаяся. Я пошел напролом и выложил все, что задумал сказать. Собирай вещи. Немедленно выбирайся оттуда. Уезжай. Она ответила, что больше никогда не сможет говорить со мной по телефону, но обо всем напишет в письме. Потом она по-прежнему шепотом сказала, что любит меня, а теперь должна идти, и попрощалась».

Застыв на месте, я ждала продолжения рассказа.

- И что же мы должны думать? - Шура посмотрел на меня без всякого выражения.

Я вспомнила, как сидевший напротив меня тогда в гостиной Бен сказал, что очень скоро Урсула постарается завершить отношения с Шурой. Но это было не похоже на прекращение отношений, это было форменное сумасшествие, и оно все не заканчивалось и не заканчивалось.

Я ответила: «Как и прежде, нам остается только предполагать».

Шура кивнул.

Нужно что-то делать. Он не может жить в постоянном состоянии неопределенности и страданий. Боже мой, ну что происходит?

После ужина Шура пошел в кабинет поработать. Он сказал, что заканчивает первый черновик статьи, которую он собирается предложить новому журналу по химии. Спать легли рано, оба уставшие.

Свернувшись клубочком под спиной у Шуры, я попыталась настроиться на то, что было у него на душе, пока он засыпал. За хорошим настроением, оставшимся у него после последних двух часов, я почувствовала темный клубок замешательства и страха.

Что это за женщина - наша красотка Урсула? Может, она постепенно разочаровывает Шуру, лишая его надежды? Или Бен ошибается, и она говорит правду и на самом деле намеревается приехать и остаться здесь? Впрочем, этим не объяснить, почему ее муж так тепло и дружески разговаривает с Шурой по телефону. Если только Шура не разбирается в звучаниях голоса. Вот это возможно. Что бы ни было, это не может больше продолжаться.