Феникс Яровщинский

  От этого вопроса Ксюша вздрогнула, и уставилась на меня расширенными глазами. На её лице, одна за другой сменялись маски эмоций, сначала удивление, потом изумление пополам с неверием, затем ошеломление вместе с вопросительным вопросом, который появился у неё в глазах.

   - Кто тебе сказал?! - спросила она меня, нервно теребя подол кофточки.

   - Так это правда! - в свою очередь задал вопрос я. - Почему ты мне не сказала?

   - Я хотела тебе сказать, но... - немного замявшись, она опустила глаза. - Но боялась узнать, как ты к этому отнесёшься?

   - Но почему!? Почему ты боялась этого? Это же ведь мой ребёнок?!

   - Конечно твой! - порывисто ответила она, и подняла на меня свои повлажневшие глаза. - Так как ты отнесёшься к ребёнку?

   - Знаешь, - уже спокойным голосом ответил я, и задумался о том, какие слова здесь лучше всего подобрать. Но видимо, Ксюша это поняла по-своему, у неё хлынули слёзы из глаз, и она, развернувшись, выбежала из палаты. - Нет, Ксюша! Ты не правильно меня поняла!

  Крикнул я ей вдогонку, и, встав с койки, заковылял за ней. Наверное, поток адреналина поддерживал во мне силы на погоню, но его надолго не хватило. Спускаясь с лестницы на первый этаж, ноги меня подвели, и я кубарем скатился по оставшимся ступенькам. В конце пролёта моя голова состыковалась с дверным косяком, от чего я снова потерял сознание.

   Очнулся я от того, что кто-то прикладывал к моему лбу холодную тряпку. Открыв глаза, я не увидел ничего, кроме радужных разводов, которые своим мельтешением и хороводом начали вызывать у меня тошноту. Поскорее закрыв глаза, я глубоко вздохнул, и услышал Костин голос.

   - Ну, приятель.... Ну, ты, блин даёшь! - даже с закрытыми глазами, я точно знал, что друг сейчас ехидно ухмыляется. - Когда ты стал исполином, я подумал, что меня ты больше ничем не удивишь, но сейчас....

   - Давай уж, договаривай!

   - А что тут говорить, сам сейчас поймёшь, - я почувствовал, как Костя взял мою левую руку за запястье, и поднёс её к моему лбу, положив на что-то горячее и пульсирующее. - Чуешь? Рог растёт, прям как у единорога!

   - Отвали! Лучше скажи, ты видел Ксюшу?! - спросил я у него.

   - Видел! Прибежала в дом, собрала свои вещи, и ничего не говоря умотала отсюда! Ты в курсе почему? А то мы с Таней просто в растерянности!

   - Кажется да. Но это наша с ней проблема!

   - Ваша, так ваша! - беззаботным голосом ответил друг, а потом его голос странно изменился. - Слушай, в тот вечер, когда этот сраный старец предложил тебе уйти.... Ты и в самом деле раздумывал над его предложением?

   - Понимаешь... - я сделал новую попытку открыть глаза, и посмотреть на Костю, но кроме радужных разводов, и смутно видимого овала лица, опять ничего не увидел. - Видишь ли, моё неадекватное поведение в последние перед нападением вампиров дни, было обусловлено тем, что я съел сердце демона....

   - Ничего себе! - в интонациях Костиного голоса ничего кроме восхищения не было. - Вот это да! Ну, ты... Гигант! Замочил демона, и нам ни слова не сказал! Штирлиц тоже! А как это?

  Спросил он меня с детским не посредством.

   - Как это? Драться с демоном!?

   - Знаешь, Кость, давай я тебе в другой раз расскажу, принеси лучше мне телефон, надо родителей успокоить.

  Услышав, как Костя вышел в коридор, я принялся ждать его, размышляя о том, что буду говорить маме, в своё оправдание. И за этой умственной репетицией, сам не заметил, как уснул.

   Глава 28.

   Звонок домой дался мне очень тяжело, пришлось очень долго оправдывать своё отсутствие поездкой за границу, и это была полуправда, я же действительно был за Гранью. Ещё дольше, я клятвенно заверял маму, что в ближайшее время навещу её. Ссора с Ксюшей тоже не добавляла мне оптимизма, поэтому моё выздоровление шло не быстрыми темпами, но организм взял своё, и через четыре дня после ссоры с Ксюшей, врач школы признал меня полностью здоровым....