Феникс сапиенс

— «Поскольку я не уверен, что эту книгу кто-нибудь прочтет дальше предисловия, сразу начну с основных выводов по итогам ушедшего столетия в порядке от хорошего к плохому — от оптимистических фактов, лежащих на поверхности, к новым подспудным проблемам.

Наилучший итог века — мы еще существуем! Мы существуем и неплохо живем, несмотря на десятки апокалиптических пророчеств последних двух веков. Мы пережили XXI век и нацелились пережить XXII, несмотря на новые пророчества. На нас не упал астероид, не сгубил новый вирус, мы избежали перенаселения планеты: подошли к черте 10 миллиардов, но не переступили ее. Мы избежали чрезмерного парникового перегрева, притормозив выбросы углекислого газа, не замусорили планету окончательно и даже кое-что прибрали за собой. Мы не перебили друг друга запасенными в ХХ веке ядерными боеголовками, что можно считать самой большой удачей.

Да, мы неплохо и долго живем, хорошо питаемся, мало работаем, много отдыхаем. Мы в своей массе, спасибо медицине, здоровы, веселы и спортивны. Мы стали терпимей друг к другу. Никто не готов убивать за идею или за религию. Мы стали гуманней. Мы не пали жертвой мятежных роботов, поскольку не сумели создать искусственный интеллект сложнее муравьиного. Появилась надежда, что мы как биологический вид проживем еще века и даже тысячелетия. Мы уверенно глядим в будущее, с чем можем себя поздравить.

Вопрос в том, что такое „мы“. Мы, которые неспособны воспринять текст длиннее десяти тысяч знаков, это те же самые „мы“, которые создали нашу комфортную цивилизацию? Мы, которые почти ничего не умеем, кроме того, что входит в наши прямые профессиональные обязанности, — это вершина эволюции или ее нисходящая ветвь? Почему, ступив однажды на Марс, человек туда не вернулся за прошедшие с тех пор 60 лет?»

— Они были на Марсе! — снова перебил Стим. — Это же первое свидетельство!

— В газетах конца ХХ века писали, что человек побывал на Луне и вот-вот высадится на Марс. А здесь получается 2052-й — совсем не «вот-вот». Я же перевела кучу этих газетных текстов!

— Это замечательно, что они были на Марсе, но почему один раз? Давайте послушаем дальше.

— «Представим, что нас изучает некий внешний наблюдатель — инопланетянин или очень далекий потомок».

— О, прямо про нас!

— Стим, не перебивай!

— «Что он скажет, ознакомившись с нашей историей? Ну, хотя бы осилив последние три века — от Просвещения, через кровавые трагедии, через прорывы в познании к технологическому процветанию и потребительскому благополучию. Я подозреваю, что он презрительно сплюнет и скажет: „Как можно так деградировать после столь многообещающего начала?!“»

— Интересно! — на сей раз сама Мана прервала чтение. — Интересно, что представляет из себя сам автор? Брюзга-неудачник или проницательный скептик?