Феникс (СИ)

— Маргери… — прошипел он, когда её губы остановились у пояса штанов.

Игритт никогда такого не делала, а Джон и не думал, чтобы предложить ей что-то подобное. Робб говорил, что это чертовски приятно, особенно, если девушка знает где и как ласкать языком, и лучше всего, когда…

— Седьмое пекло!..

Он замер и, кажется, забыл, как дышать. Маргери делала это неуклюже и не слишком уверенно, но это лишь будоражило сильнее — осознание того, что она ещё никогда… Джон сминал пальцами простыню, ёрзал, приподнимая бёдра, и стискивал зубы.

— Маргери…я…

У него задрожали ноги. Он застыл, бёдра и живот словно одеревенели, тело замерло, словно пружина, вот-вот готовая распрямиться. В темноте завязанных глаз мелькали какие-то картины — нечёткие, размытые, спутанные, но ослепительно яркие.

…Она перевернула его мир с ног на голову. С появлением Маргери Винтерфелл словно ожил, Джон ожил рядом с ней. После смерти Игритт он не думал о других женщинах, да и некогда было, на его голову свалились совсем другие проблемы. Сейчас их стало только больше, но почему-то теперь стремительно наползающая тьма уже не казалась началом конца. В непроглядном, удушающем мраке блеснул искрящийся лучик надежды, и бесконечная чёрная пустота трусливо отступала перед ним, уползала обратно в тёмные глубины, из которых вышла.

— Я люблю тебя.

Маргери повернулась и посмотрела на него растерянным полусонным взглядом.

— Я ждала этих слов, — тихо сказала она, — не умею первой говорить о чувствах.

Маргери представила, как насмешливо фыркнула бы леди Оленна, но сейчас она не хотела думать о бабушке. Она вообще не хотела думать.

… В это же время этажом выше, в полутёмной спальне тоскливо напивался Мизинец, ютившись на узкой кушетке и наблюдая за уютно устроившейся на широкой постели Сансой.

========== Глава 16. Неотправленные письма ==========

Итак, я почти целый месяц писала эту главу, и и теперь не без удовольствия выкладываю её на ваш суд. Всем спасибо за понимание и терпеливое ожидание, надеюсь, следующие главы (а их осталось немного) будут выходить чаще, тем более, что я поставила себе “дедлайн” до конца апреля :)

Жду ваших отзывов!

Впервые за долгое время он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Прилив сил, уверенное спокойствие и главное — желание жить. Предстоящая осада столицы и встреча с Королевой из-за Моря уже не казалась ему обречённой на провал авантюрой, хотя он по-прежнему не мог знать, чем всё это обернётся. Но в жизни вообще не бывает гарантий, важно было другое — у него появилась надежда. Маленькой Розе Хайгардена удалось рассеять тот непроглядный мрак, что всё теснее смыкался вокруг него, но перед Маргери эта тьма была бессильна — пряталась обратно в свой тёмный угол, робея перед светом, что принесла с собой Тирелл.

Они по-прежнему скрывали ото всех свою связь, хотя в том и не было особой нужды: Фрида уже и не спрашивала, где Маргери пропадает по ночам, делая вид, что ничего не замечает; Санса поглядывала исподтишка, молчаливо наблюдая за ними обоими, и взгляд её был красноречивее слов. Давос вёл себя как обычно, но лишь в силу природной деликатности, и Джон не сомневался — десница Станниса тоже был в курсе. Тормунд, которому светские условности, что собаке пятая нога, то и дело подшучивал, делая это совершенно недвусмысленно, чем доводил до бешенства Фриду, за честь госпожи готовую убить любого. Мизинец, занятый собственными проблемами, не говорил ничего — куда больше его волновала Санса, что по-прежнему не подпускала мужа к себе. Правда, случайно услышав разговор двух служанок, Джон узнал, что они всё же подтвердили свой брак, но почти каждую ночь спали в разных комнатах.

— Бейлишу это пойдёт на пользу, — хихикнула Маргери, и Джону показалось, что в её голосе скользнуло злорадство.

Не то, что бы он сам был в восторге от Мизинца, но, Маргери, как ему казалось, вполне ладила с протектором Долины.

— Он тебя чем-то обидел?

— Нет, — ответила она, — но будет полезно сбить с него спесь.

Не могла же она сказать Джону об их договоре? Да и какое это теперь имеет значение? Дело почти сделано, и они с Бейлишем квиты: он получил Сансу, а она вот-вот станет королевой Севера. “Наверное, я его люблю”, промелькнуло в голове, и Маргери улыбнулась собственным мыслям. Она уже не думала о том, что сказала бы леди Оленна, о её иронично-снисходительной ухмылке, и о том, что счастливейшие из браков держатся отнюдь не на любви. Ей просто нравилось находиться рядом с ним, засыпать и просыпаться в обнимку, нравился его запах. С ним Маргери вновь чувствовала себя живой. И даже Винтерфелл уже не казался ей мрачной молчаливой громадиной — Маргери видела его красоту, чувствовала это суровое северное очарование, и начинала понимать, почему отец так много и с восторгом рассказывал ей о северных замках. Ничего здесь больше не напоминало о Болтонах, и Санса была права, обещая Рамси, что вся память о нём исчезнет.