Феномен

Итак, семнадцать немчиков… Это не смешно. Я даже вспотеть не успею. Будем бить. Ночь, преимущество как раз у меня. Я очень надеялся, что удача меня не подведёт, она всегда со мной, надо лишь немного ей помочь. Я не хотел уходить из этого мира, если только стариком.

Лес, колонна на отдыхе, да ещё танковая, и ни одного костра. О чём это говорит? Да о том, что лес им как мать родная, а это уже настораживает. Для кого лес может быть неопасным? Для егерей? Да, вполне возможно. Но не для танкистов. Эта колонна меня серьёзно напрягла, но я был совершенно спокоен и готовился к бою. Это всё, о чём я успел подумать: спуск был быстрый.

До самого последнего момента немцы себя не обнаруживали. Я действительно опускался рядом с их стоянкой. Больно хлестнули по лицу еловые лапы; хорошо, что успел закрыть глаза. Я успел подумать о том, какая это радость, что подо мной хвойный лес, и тут по стопам не больно ударила мягкая земля. И почти сразу загорелись четыре ручных фонарика, и в несколько голосов раздались окрики на гортанном немецком:

– Руки вверх!

А теперь бой. Резко развернувшись, я дёрнул левой рукой ремень на груди, освобождаясь от лямок парашюта, и четыре раза выстрелил. Практически очередью, но для каждого немца с фонариком была своя пуля. Те попадали, а я повёл плечами, скидывая лямки парашютной системы, и шагнул за дерево. Оно тут же затряслось от попадания пуль, и я как раз вовремя упал на старую хвою, иначе достали бы: ствол был тонким. Стреляли по мне, как я определил, один МП и несколько карабинов.

Фонарики, падая, светили во все стороны, но вокруг меня была мёртвая зона, тут было темно. Я открыл огонь по мечущимся у машин теням. Каждому по пуле: не убью, так хоть остановлю. Пистолет у меня был снаряжён не по инструкции: один патрон в стволе и восемь в магазине. Восемь выстрелов – и выкину пустой магазин из рукоятки, а потом подберу и вставлю запасной.

Не взводя затвора (напомню, патрон в стволе), я продолжил вести прицельный огонь. Четыре выстрела – и всё, немцы перестали метаться. Я слышал стоны, сдавленный мат на немецком и как двое взводят затворы своих карабинов, выбивая стреляные гильзы.

Лёжа за деревом, я скинул лямки вещмешков, да и ППШ тут же оставил, он мне пока не нужен. Раз мне обещали безразмерное хранилище, то, побив немчуру (кстати, что-то маловато их для колонны), может, что-нибудь и приберу. Правда, хранилище не сразу заработает, придётся пока спрятать, но ничего страшного, есть где: тут кругом сплошные леса. Я находился где-то между Великим Новгородом и Вышним Волочком, в зоне наступления армии Петровского.

Помня о трофеях, я стрелял по теням, стараясь не повредить технику. Мне сказали, что колонна танковая, но я рассмотрел в темноте несколько силуэтов грузовиков. Глядишь, пригодятся. К слову, я опустился в пяти метрах от обочины дороги. Там на ветвях до сих пор купол парашюта белеет. Штурман как будто специально метил, чтобы я тут опустился.

Я по-пластунски ушёл в сторону, ладонью проверяя перед собой дорогу, чтобы что-нибудь подо мной не хрустнуло. Дважды выстрелил на звук, по тем двум, что так громко перезаряжали свои карабины, и тут же откатился в сторону, так как на звук моих выстрелов, в свою очередь, сработал МП, взрывая пулями старую хвою. Он высадил весь магазин, но по мне не попал.

Зато я одиночным выстрелом снял автоматчика. Тут нужно было работать ювелирно, потому я и оставил с вещами свой ППШ. Достав из кармана камуфляжных брюк запасной магазин, второй и последний, я приготовил его. В пистолете оставались два патрона: один – в стволе и один – в магазине. Немцы продолжали палить. Выстрелив в ответ на звук выстрела, я услышал шум падения (брякнул металл о металл), быстро поменял магазины, выстрелил ещё четыре раза и снова сменил позицию, укрывшись за стволом следующего дерева.

И тишина. Слышны только стоны раненых, и всё. А ведь я всех кого нужно поразил, семнадцать человек, я считал. Теперь зачистка. Однако торопиться не стоит. Я извлёк недострелянный магазин и, достав из другого кармана брюк патроны, снарядил ими оба магазина, после чего, снова зарядив своё оружие, скользнул к дороге.

Переползая от ствола к стволу (под ёлками не походишь: нижние ветви низкие, кое-где руками приходилось поднимать, чтобы проползти), я стрелял на шум. Пять выстрелов – и стоны прекратились. Вот теперь была она, нужная мне мёртвая тишина. Я быстро подобрал все четыре фонарика, три выключил, а с четвёртым обошёл тела. Семнадцать насчитал, убедился, что живых больше нет.

Ну, и стало ясно, почему танки не были использованы в этой схватке. Оказалось, я, когда стрелял по мечущимся теням, первыми поразил танкистов. Все шестеро тут лежали, в чёрных комбинезонах. Четверо, что неудивительно, были в наших советских танкистских шлемофонах, двое других – в пилотках. Я обошёл технику, которой тут было шесть единиц, изучил документы, собранные с тел, и стал разбираться, что за подразделение мне встретилось, потому что состав техники ввёл меня в недоумение.