Феномен двойников (сборник)

— Да нет, не очень. — Поглядел на Хэлана и засмеялся: — Что, не хочешь в долю брать?

— Доля больно незавидная.

— Какая выйдет. Это ведь и мой мир, Хэл! Почему это ты можешь за него драться, а я нет?

— Характер драчливый.

— Иди ты со своим характером! — весело сказал Майх. — Куда ты без меня денешься?

— Никуда, — ответил Хэлан покорно. — Вместе и пропадем. Ты-то себе хоть эту задачку представляешь?

— Лишь бы ты ее себе представлял. Прокладывай курс, а я тебя мигом доставлю. Хоть на Ктен, хоть на Авлар…

— Хоть на тот свет. Нашел себе капитана! Первая голова…

— Ну, головы у нас будут. Целый Ктен. И люди будут.

— Целый Авлар?

— Ну, целый — не целый… Хватит меня запугивать, Хэл. Это мое право, никому его не уступлю.

— Спасибо, Майх, — тихо сказал Хэлан.

Они стояли и глядели друг на друга, и, глядя в эти спокойные, твердые глаза, он вдруг поверил — впервые — что из этого все-таки что-нибудь выйдет.

…Прилетели они без оркестра и улетали по-тихому. Все сделали, прибрали на станции, обработали бумаги консервантом и вышли налегке в блистательно-мертвый мир.

В последний раз сквозь колкие ледяные острия, сквозь текучий проблеск рыжих радуг, в последний раз по прозрачно-янтарной тропе, в последний раз под невидящим взглядом Фаранела.

«В последний раз, — высвистывает птичка в шлеме. — В последний раз, в последний раз, в последний раз». Веселенькая песня! Второй сезон, как все в последний раз.

— Майх! — просто, чтобы перебить надоедливый голосок, и без него тошно. — А может, не будет перехватчиков?

— Вряд ли. Захват бота на Тенаре, самостарт автомата на Ктене, корабли на Намроне. Цепочка ясная. Ничего Хэл, проскочим.

«Может и проскочим, — подумал он, — не привыкать. А не лежит душа переть на тот корабль. Повернуть бы — и за дело!»

Он усмехнулся: опять хитришь! Трусишь, брат. Не так страшны перехватчики и патрули — сам корабль. Это ведь слова: «чужой, чужое», говорить-то легко, а вот увидеть да почувствовать, как это: чужое, по правде чужое, не из нашего мира. Тгилом надо быть, чтоб не обделаться. И — не свернуть.

«Точка опоры»? Да, Кел, опять вы правы, черт вас побери, надоели вы мне со своей правотой! Ни черта у меня нет, кроме этого. Одно-единственное: через 20, ну, 30 лет они прилетят, и надо суметь их встретить. Что, не убеждает?

— Нет, — сказал он себе, — ни капельки.

— А это потому, что ты корабль не видел. Вот посмотришь, убедишься, что они на сто лет впереди, в сто раз сильней, улику какую-то прихватишь…

— Ага! Ты это своей бабушке расскажи!

— Ну и пошел ты, — сказал он себе. — Нашел, когда сомневаться! Зубы стисни — и вперед!

…Он остановился, потому что остановился Майх. У самого корабля стояли они, и корабль был единственным тусклым пятном в сияньи равнины. Темен и грязен был их корабль, плод темной и грязной цивилизации, памятник грязных людских дел в чистоте безлюдного мира.

Тлели стартовые огни, притулился к одной из опор подъемник, и брезгливо стекал по обшивке обманчиво-теплый свет. Вот и все. Перевернем страницу.

— Ну, Майх! О чем задумался?

— О свободе, — ответил Майх и смущенно поглядел на него. — Вдруг почувствовал: свободен! И не по себе.

— Занятно! Какая же свобода, если все решено?

— Понимаешь, до сих пор… это был побег. Нас гонят — мы убегаем. А теперь… Раз мы сами выбираем судьбу, значит, свободны?

— Выходит, что так.

И Майх, коротко, торжествующе улыбнувшись, шагнул к подъемнику. К свободе.