Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

На начальном этапе государственного строительства пути развития Северной Кореи и Советского Союза были очень похожи, но позже разошлись. Несмотря на тридцать лет разницы, Северная Корея под властью Кимов по своей политической структуре очень напоминала Советский Союз под властью Сталина: тоталитарное государство во главе с единоличным диктатором. Для укрепления своей власти Ким Ир Сен, как и Сталин, репрессировал немало настоящих и воображаемых врагов, что привело к значительному увеличению количества северокорейских концлагерей в 1950-х годах. Однако через десять лет после их создания траектория развития северокорейской лагерной системы заметно отличалась от ГУЛАГа. В советских лагерях случались бунты, а после смерти Сталина их количество сократилось, тогда как в Северной Корее лагерей становится все больше и больше, а ситуация с нарушениями прав человека ухудшается с каждым десятилетием. Советские историки могут спорить о соотношении между карательными, экономическими и политическими функциями ГУЛАГа, но большинство из них согласятся, что эти функции имели место. В Северной Корее, как я убежден, культурные факторы, такие как конфуцианское представление о родственных связях и национальная идеология чучхе, повлияли на развитие лагерной системы больше, чем политические или экономические причины.

Далее я сделаю обзор литературы по северокорейским лагерям, опубликованной на английском и корейском языках, и рассмотрю те факты, которые нам известны на данный момент. Затем я обращусь к стадии формирования северокорейских лагерей на этапе государственного строительства в 1950-х годах и их сходству с ГУЛАГом эпохи Сталина. Я прослежу за тем, как в 1960-х годах росло их количество и усиливалась жестокость обращения с заключенными, тогда как при Хрущеве ГУЛАГ сильно уменьшился в размерах, а закончу сравнением политических и экономических функций северокорейской лагерной системы с аналогичными функциями ГУЛАГа и анализом культурных и идеологических факторов, объясняющих ее отличие от советской.

Что нам известно о северокорейских лагерях?

Фактическая информация о северокорейских лагерях впервые появилась в личных воспоминаниях беженцев из Северной Кореи в 1990-х годах. Например, Кан Чхольхван пробыл в Лагере № 16 десять лет, в 1992 году бежал в Южную Корею и в 2003-м опубликовал свои мемуары. Это была первая книга, в которой описывался распорядок дня заключенных и жестокая реальность северокорейских лагерей. Ан Мён Чхоль был охранником в областной тюрьме Хверён, а ранее работал в четырех разных лагерях. Мемуары Ана, опубликованные в 2007 году, заслуживают особого внимания как первый рассказ о функционировании северокорейских концлагерей с точки зрения тех, кто ими управляет [Ahn 2007].

Книгу Кана перевели на английский язык в 2001 году [Kang, Rigoulot 2005]. Она привлекла внимание всего мира к нарушениям прав человека в северокорейских концлагерях, а в 2004 году Конгресс США принял Закон о правах человека в Северной Корее[594]. Международные организации, такие как Совет ООН по правам человека и правозащитные негосударственные организации (НГО), также занялись изучением ситуации с правами человека в КНДР. Из исследований последних хотелось бы отметить опубликованный Комитетом по правам человека в Северной Корее в 2003 году труд Дэвида Хока «Тайный ГУЛАГ» – за всесторонний анализ функционирования северокорейских концлагерей, сделанный на основе интервью более чем 60 беженцев из Северной Кореи[595]

.

С ростом интереса к этой проблеме на английском языке были опубликованы новые личные мемуары. Шин Дон Хёк вырос в концлагере и бежал в Южную Корею в 2006 году. История Шина удивительна тем, что он родился у двух заключенных в зоне абсолютного контроля в Лагере № 14. Сейчас известно, что в северокорейских лагерях есть две разных части: зона революционизации и зона абсолютного контроля. Узники в первой зоне арестованы за относительно легкие преступления, например за незаконное слушание южнокорейского радио. Их могут освободить, если заметят прогресс в ререволюционизации или решат, что они вернулись в лоно ортодоксальной северокорейской идеологии. В зоне же абсолютного контроля находятся приговоренные к пожизненному сроку. Северокорейские власти считают, что эти узники политически ненадежны и не заслуживают возвращения в общество[596]. С самого рождения Шин автоматически считался «неисправимым врагом» страны и был обречен на пожизненное заключение. С помощью американского журналиста «Побег из лагеря смерти» Шина в 2012 году сначала опубликовали на английском языке, а затем перевели на корейский[597]. Когда позже Шин сообщил о неточностях в своем рассказе – он находился не только в Лагере № 14, как говорилось в книге, но побывал и в других лагерях, – разгорелась жаркая дискуссия [Shoichet, Park 2015]. Однако все равно остается правдой то, что ему удалось бежать из лагеря и что там он подвергался жестоким пыткам.