Феноменология текста: Игра и репрессия

Thomas Stearns Eliot

Sweeney Among the Nightingales

ώμοι, πέπληγμαι χαιοίαυ πληγήν έδώApeneck Sweeney spreads his kneesLetting his arms hang down to laugh,The zebra stripes along his jawSwelling to maculate giraffe.The circles of the stormy moonSlide westward toward the River Plate,Death and the Raven drift aboveAnd Sweeney guards the horned gate.Gloomy Orion and DogAre veiled; and hushed the shrunken seas;The person in the Spanish capeTries to sit on Sweeney's kneesSlips and pulls the table clothOverturns a coffee-cup,

Reorganized upon the floorShe yawns and draws a stocking up;The silent man in mocha brownSprawls at the window-sill and gapes;The waiter brings in orangesBananas, figs and hothouse grapes;The silent vertebrate in brownContracts and concentrates, withdraws;Rachel née RabinovitchTears at the grapes with murderous paws;She and the lady in the capeAre suspect, thought to be in league;Therefore the man with heavy eyesDeclines the gambit, shows fatigue,Leaves the room and reappearsOutside the window, leaning in,Branches of wistariaCircumscribe the golden grin;

The host with someone indistinctConverses at the door apart,The nightingales are singing nearThe Convent of the Sacred Heart,And sang within the bloody woodWhen Agamemnon cried aloud,And let their liquid siftings fallTo stain the stiff dishonoured shroud.

Элиот T. C.

Суини среди соловьев

«О горе! Мне нанесен смертельный удар!»Суини с обезьяньей шеейОт смеха скорчился внезапно.На скулах зебра задрожала,Рассыпавшись в жирафьи пятна.И кольца штормовой луны

К Ла-Плате двинулись. Над нимиКружатся Ворон, Смерть. Не спитСтраж роговых ворот — Суини.Тут Пес и мрачный ОрионЗашли в туман. Застыло море.И женщина в испанской шалиК Суини движется в истоме.Споткнулась. Тащит за собойВсю скатерть. Кофе проливает.И, развалившись на полу,Чулки, зевая, поправляет.Мужчина в паре цвета моккоСидит тоскливо у окна,Слуга приносит апельсины,Бананы, фиги, виноград.Двуногий в клетчатом костюме,Задумавшись, уйти спешит.Рашель née

Rabinovitch, словноУбийца, грозди потрошит.Она и та в испанской шалиУже составили комплот.Мужчина с сонными глазамиГамбит их отклонил. Встает.Выходит. Снова появилсяСнаружи, подошел к окну.Ветви глицинии обводятЗуб золотую кривизну.С кем-то невидимым хозяинБолтает, стоя у двери.Поют у стен монастыряСвятого Сердца соловьи.Как и тогда в кровавой чаще,Где Агамемнон взвыл от боли.Течет помет с ветвей деревьевНа саван в оскверненной крови[63].(Перевод Д. Я. Калугина)