Фенрир. Рожденный волком

Руны с визгом и воплями кинулись к Элис, наполняя ее восторгом. Она увидела огонь и сражение, учуяла запах могильной земли и гниения, услышала скрип виселицы под тяжестью повешенного, ощутила пальцами холод мертвого тела, почувствовала на языке вкус золы погребального костра, и все это показалось ей настоящим чудом. Она выдернула из тела копье и вскинула над головой. Волшебство наполняло ее, окатывая волнами восторга. Свободной рукой она вырвала себе правый глаз.

Пещера исчезла. Она стояла на охваченной огнем равнине, усеянной телами павших воинов, в окружении бесчисленных мух. Копье она держала в руке, на ней были кольчуга и шлем, при себе – щит. Рядом с ней лежал восьминогий конь, мертвый, растерзанный. Рун вокруг больше не было, руны стали теперь ею – она была всего лишь воплощением их возрожденного союза.

– Брат убил брата, пророчество исполнилось. Теперь мне предстоит битва с Волком, – произнесла она и двинулась на зверя.

Волк внимательно следил за ней горящими зелеными глазами.

– Я Фенрир, пожиратель богов.

– А я Один, одноглазый бог, вкусивший мед поэзии и магии, и ты рожден только для того, чтобы меня убить. Такова наша судьба, будем же почтительны к судьбе.

Элис кинулась на зверя, выставив перед собой копье. Она пронзила зверю грудь, однако Волка было невозможно остановить, и он вцепился ей в горло.

На мгновение Элис и Жеан увидели друг друга совсем иными: любовниками в горной стране, где он не был Волком, а она не была богом.

– Я найду тебя, – пообещал он.

– Не ищи меня, – сказала она.

А в следующий миг Элис затихла, обмякшая и изломанная, в пасти Волка.

Офети поддерживал Хугина. Чародей лежал на куче камней, над водой поднималась только голова. Он был смертельно ранен, внутренности вылезли наружу, мышцы с одного бока были сорваны, но меч он все равно не выпускал. Вокруг него с потолка, подобная черным водопадам, в пруд сыпалась земля.

– Оставь меня, дай умереть здесь, – сказал Ворон. – Сунь обратно в воду, чтобы я ушел быстро, а не гнил заживо. – Он вложил меч в руку Офети. – Сейчас самое время. Это оружие убьет его. Оно отравлено кошмарами ведьм, так говорила мне старуха в горах.

– Я не смогу вынести тебя отсюда.

– Не сможешь. Но это моя судьба. Пророчество должно исполниться. Я уйду сейчас, чтобы наверняка встретиться с ней в другой жизни. Убей меня.

Офети отпустил Ворона, и тот соскользнул под воду. Офети надавил ему на грудь. Чародей инстинктивно сопротивлялся, однако после минутной борьбы овладел собой и лежал неподвижно. Когда Офети почувствовал, что Ворон уже не сжимает его руку, он взял Лунный клинок и пошел прочь. Ворон не поднялся.

Офети надвигался на Волка, и только его плечи и голова возвышались над водой. Волк был огромный, в два раза выше человека, зубы и пасть у него были в крови, дикие глаза горели зеленым огнем. Он тяжело дышал и подрагивал, опустив ноздри к самой воде.

Зверь поднял голову и посмотрел на Офети.

Великан-викинг, бредущий по ледяной воде, впервые в жизни содрогнулся от страха.

– Ты и меня убьешь, пожиратель трупов?

Жеан исповедник, объявленный святым при жизни, подражатель Христа, заставил улечься зверя внутри него и заговорил:

– Перед глазами все залито красным, мой разум нацелен на убийство, хотя я сохранил достаточно человеческого, чтобы противиться этому желанию. Я слуга Христа. Но я не Иисус. И хотя я обречен на вечные адские муки, я освобожу собратьев от той пагубы, какой являюсь. Я готов умереть.

– А я готов оказать тебе подобную услугу. Ты уничтожил достаточно моих сородичей.

Волк снова отвернул от него гигантскую голову.

– Рази со всей силы, чтобы убить с первого удара, – сказал он, – потому что второго у тебя не будет. Я раб своей натуры, и я убью тебя, если ты не убьешь меня сразу.

Волк опустил голову в пруд. Офети расставил ноги пошире, двумя руками высоко поднял меч и ударил изо всех сил. Он почти отрубил голову, зверь умер раньше, чем опустился клинок, и его кровь хлынула на викинга.

Офети не успел осознать, что произошло. Он поглядел на остатки свода пещеры. Тот держался на честном слове. Необходимо найти Элис, которую он поклялся оберегать, – вдруг она каким-то чудом выжила. Он подтянулся, выбираясь из воды на каменную стенку. Никакой Элис здесь не было, только мясо и кости, зато в сером свете он увидел что-то на камнях: простой камешек, амулет, который Ворон дал Элис на усеянном мертвыми телами берегу после кончины ведьмы Мунин. Он поднял камешек и надел себе на шею, чтобы не потерять. А потом соскользнул обратно в пруд.

В старости он обычно повторял, как ему повезло, что он такой рослый. Поднявшись по камням и земле, насыпавшейся с потолка, он как раз смог дотянуться до корня, по которому съехал вниз. Он подтянулся к дыре, которую вырыл Волк, стремясь попасть в пещеру, а затем понемногу, шаг за шагом, выбрался на белый свет.