Фэнтези-2006

Тени проступили отчетливей, и теперь Шон хорошо видел какие-то фигуры, угрожающе надвигающиеся на Черного Циклопидеса, который, в ужасе привстав, совершал руками беспорядочные нервные пассы.

— …грехи! Отразились! — закончила красавица.

И в тот же миг все тридцать три тещи старого колдуна Циклопидеса, среди которых были и Глухая Зейнаб, прославленная в борьбе магрибских девочек, и могучая трактористка-засейница Бибигуль, и даже сама тетушка Айша-ай-Разорви, издав гортанный крик, разом обрушили на злосчастного колдуна свои сковородки работы старых мастеров.

Раздался глухой треск, обычной при подобных несчастьях, дымящиеся мозги колдуна брызнули во все стороны, и все стихло, даже приумолкли в ужасе неутомимые озерные жабы.

Петронелла триумфально вернулась в родной замок, где к следующему вечеру слегла с легким недомоганием по случаю злоупотребления мороженым. Но это уже другая история: добавим лишь, что впредь мало кто из мерзкого племени темных магов решался ступить на земли, так или иначе прилегающие к Кирфельду.

8-10 июня 2005 г., Санкт-Петербург.

Сергей Туманов

Нулевой подвиг Геракла

Это было так давно, что даже боги сейчас не вспомнят, кто правил тогда в Микенах. Древние города успели разрушиться, золотые храмы превратились в груду замшелых булыжников, а там, где росли оливковые рощи, глаза одинокого путника теперь увидят только каменистую пустыню.

Уже с утра пьяный пастух по кличке Геракл спускался с гор, тяжело помахивая суковатой палкой и отгоняя от края обрыва тупоголовых баранов. Бараны то и дело лезли поперек тропинки, норовя столкнуть в пропасть сородичей. Пастуха они не слушались, напоминая ему его собственную жену Мегару, которая держала муженька под деревянной подошвой и постоянно задавала трепку по любому поводу.

— Скоты проклятые, — заплетающимся языком бормотал Геракл, наблюдая, как плывут и колышатся перед глазами заросшие кустарником скалы, словно Посейдон внезапно стал богом земной поверхности, и теперь весь Пелопоннес покоился на океанских волнах, раскачиваясь словно трирема. — Как же вы мне надоели…

— Бе-е-е-е-е, — отвечали бараны гнусными голосами, пытаясь водить вокруг Геракла бестолковые хороводы.

Надо сказать, что Геракл был мужчиной крупным, но очень неповоротливым, а кроме того — обиженным на голову. Обидела его в детстве богиня несчастного случая Алкорна, уронив на голову орущего младенца тяжелую амфору. С тех пор Геракл только и делал, что совершал различные глупости. То конюшни затопит, то деревенского учителя невзначай пристрелит, а то и вовсе бродит по полю за воронами и пугает их, гремя медными тарелками. Некоторое просветление находило на него только после изрядной выпивки. И чем обильнее было принятое на волосатую грудь вино, тем лучше соображал наш герой. В такие минуты он казался сам себе очень хитрым, очень изворотливым и красноречивым, словно афинский философ. Надо ли говорить, что по сей причине наш пастух почти не просыхал?

Вот и сейчас, опорожнив в харчевне у старого Адмета полбадьи неразбавленного фиванского, он чуял в себе достаточно сил, чтобы свернуть гору, и достаточно разума, чтобы переспорить целый выводок гермесов. В такие минуты он всегда мечтал о лучшей доле.

— Хочу быть героем… — бубнил пастух, пытаясь перешагнуть через застрявшую овцу. — Героем быть хочу.

Он давно мечтал стать героем.

Герои — они такие славные парни! Сильные и хитрые. Мочат врагов почем зря, убивают диких зверей и не менее диких варваров, завоевывают города и деревни, крадут сокровища и совращают царских дочерей. Но главное — они делают что хотят, а не то, что им прикажет хозяин стада или жена Мегара.

Он так размечтался, что не сразу расслышал противный до тошноты голос Старого Адмета, настигший его сверху, словно дребезжащая стрела Зевса Покровителя Кредиторов.

— Эй, Алкид! Совсем мозги залил, ничего не слышишь! Или собственное имя забывать стал? Позорная кликуха понравилась?

Пегая голова держателя харчевни высовывалась из-за края ближайшей скалы, точно наглядное напоминание о невыплаченных долгах.

Тут надо пояснить, что Геракл стал Гераклом совсем недавно, на прошлой неделе, когда он с пьяных глаз не разминулся со святилищем богини Геры и повалил лбом пару деревянных колонн у входа. Святилище в результате напоминало сейчас уменьшенную копию олимпийского храма, пострадавшего от набега спартанцев. А дебошира пастуха с тех пор иначе как Гераклом (то есть дословно Идиотом имени Богини Геры) и не называли.

Старый хрыч Адмет кряхтя сполз на тропинку, тут же скривился и нежно погладил поясницу.

— Бегай тут за тобой, никакого здоровья не хватит.

— Привет, Адмет.

— Ну-ну. Только не думай, что я притащился ради пустых приветствий. Деньги когда отдашь? Сегодня опять опустошил половину погреба и сбежал, пока меня не было.

— Я бы подождал, да овцы ждать не захотели.

— У пастуха во всем овцы виноваты. Учти, я разносчиков предупредил. Вина в кредит больше не получишь.

— Я отдам, Адмет. Вот хозяин заплатит, и сразу отдам.

Хрыч ощерился, показав гнилые зубы.