Феодал

       Он посмотрел на тень от воткнутой в землю рогатины, задрал голову, посмотрел на солнце и понял, что без сознания он провалялся очень долго, сейчас шел шестой час вечера по привычному исчислению. Добро все уложено в татарские двухколесные повозки, между ними тут и там попадались привычные четырехколесные русские телеги. Рядом с ближайшей телегой, нагнув татарку, пристроился сзади удалец боярина Маслова. Десятник, увидав такое дело, неспешно подошел, широко размахнувшись, ударил плашмя саблей по голому заду весельчака.

       - Еще раз увижу такое - муди враз отрежу, - спокойным голосом произнес ветеран многих сражений отвалившемуся от девки удальцу с торчавшим из под полубайданы удом. - Повтори!

       - Богом клянусь, не хотел я! Бес попутал, - провинившийся упал на колени, от страха позабыв о спущенных портках и уронив от стыда голову на грудь.

       - Скажу государю, что бы лишил тебя доли, - десятник брезгливо отвернулся, потеряв интерес к виновнику нарушения дисциплины.

       - Да-а-а. Крутенько, - пробормотал про себя Андрей, наблюдая картину расправы. Андрей краем уха слышал, что подобные запреты практиковались в войсках Батыя, но потом татары, почувствовав послабление от слабых потомков Чингиза, позабыли о многих запретах, а вот русские запомнили и навсегда усвоили урок. В походе девок-полонянок запрещено трогать. Потом уже дома хоть по одному, хоть хором пользуйте, а в походе нельзя.

       Андрей заметил одиноко стоящего рядом с телегой Кузьму. Полубайдана Кузьмы носила отметины полудюжины сабельных ударов, к счастью, доспех ушкуйника выдюжил. Правая рука выше кисти обмотана окровавленной тряпицей, шаровары все измазаны кровью, но, видно, чужой раз повязки не видно. Воин задумчиво крутил в руках кирасу, поворачивая ее и так и эдак.

       - Чего разглядываешь? - поинтересовался Андрей, не понимая интереса воина к кирасе.

       - Да вот клеймо смотрю, фряги[98]

делали, - задумчиво ответил Кузьма, идя навстречу князю. Подойдя ближе, он протянул кирасу господину. - Сам посмотри, государь.

       - Ну, кираса, как кираса, - Андрей бросил безразличный взгляд на железку.

       - Можно я ее себе возьму? - задал неожиданный вопрос Кузьма.

       - Зачем тебе? - удивился Андрей. С его точки зрения, кираса ничем не примечательна и защита доспеха - так себе.

       - Надо, - уклончиво ответил Кузьма.

       - Бери, если надо, - усмехнулся Андрей, гадая, что такого необычного нашел Кузьма в этой железяке. Отпустив повеселевшего воина, Андрей отправился дальше осматривать поле битвы.

       В местах ожесточенных схваток лежали посеченные лошади, татарские все больше у коновязей, а свои где попало. Раненых кобыл давно уже прирезали, избавляя от мучений. Семен сообщил, что погибло много боевых коней, из семидесяти лошадок в строю осталось двадцать одна кобыла, из них Андрею принадлежали пятнадцать. Значит, потерял он двадцать пять коней, а боярин Маслов лишился двадцати трех лошадок из тридцати.

       'Черт, одни убытки, если добавить к этому посеченные брони, то набег обошелся недешево. Понятно, почему на Руси такой спрос на татарских лошадок. Свои конюшни у князей и бояр вряд ли смогут восполнить потери в лошадях. Все-таки война - дорогое удовольствие. Но добыча, надеюсь, с лихвой покроет потери. Главное, остаться в живых и победить, мертвым-то добыча ни к чему. А мертвым стать - плевое дело', - машинально Андрей потрогал шишку на затылке и вспомнил холодок в сердце, когда в спину ударила татарская стрела, когда его, беспомощно распластавшегося на сырой земле, чуть не зарезали.

       Бывшие полоняники, щеголявшие в татарской одежонке, выданной взамен их грязного тряпья, шустро разбирали шатры и, сворачивая их в скатки, аккуратно укладывали на повозки или навьючивая на лошадей. Татарские женщины, те, что помоложе, крепко связанные веревками, уныло стояли, склонив головы, ожидая своей участи. В тридцати саженях за табором навалом лежали ободранные догола трупы убитых татар. Свои же убитые лежали на телегах, заботливо укрытые рогожами. Хоронить врагов, видно, никто не собирался.

       - А дети где? - хриплым голосом поинтересовался князь у Семена.

       - Какие дети? - на лице парня отразилось искреннее недоумение и озабоченность состоянием господина, а ну как повредился головой после удара?

       - Татарские.

       - В повозках сидят, кто помладше, а стариков того... Порешили их... - обычным голосом поведал страшную новость Семен.