Феодал. Усобица

В таверне предлагалось сорок блюд только из одной камсы — от похлебки с ней и с луком до пирогов и жаренных тушек на камышинках со специями и приправами.

Из напитков, Андрей решил попробовать ширу — вкусный безалкогольный напиток, приготовляемый, по словам Ваньки кипячением виноградного сока с гвоздикой и мускатом. Этот напиток пришел в империю вместе с исламом и стал очень востребованным, понятно дело — вкусно.

В пол уха слушая толмача, Андрей беззастенчиво рассматривал посетителей, совершенно не похожих, одетых совершенно по разному. Преобладали ткани ярких расцветок, даже простые люди предпочитали яркие цвета, а богачи украшали свои одеяния жемчугом и мехами.

За соседним столиком сидел молодой человек, в дорогом восточном наряде. По внешнему виду, он походил на армянина, гуляя по городу, Андрей видел много армян и это были никак не приезжие.

Молодой человек, чувствовал себя неуютно под пристальным взглядом Андрея. Он не спеша поднялся, и не спеша двинулся к столику руссов. Андрей внутренне собрался, ожидая, что армянин начнет выяснять отношения, которых-то и не было вовсе. Подумаешь, взглянул беспардонно, разве это запрещено? Но молодой человек воспитанно представился, честь по чести и поинтересовался причиной столь пристального интереса господина к его скромной персоне.

Андрей почти все понял, ежедневная практика позволяла ему вполне понимать речь франков и латинян, а вот разговаривал Андрей еще плохо, не хватало словарного запаса. Общались они через толмача. Князь принес извинения, чем немало удивил Шателена. Андрей быстро нашел общий язык с Ованесом, носившим прозвище Bozorgam [85], оказавшимся старшим сыном уважаемого купца. Папа, формально оставаясь подданным императора, давно получил права гражданина республики и переехал в Венецию. Это избавило его от лишних поборов.

[86]

Молодой человек, ходил караванными путями в Персию, Генуя позволяла венецианцам присоединяться к их караванам. Торговля приносила не плохой доход, если только корабли «линии» приходили в Трапезунд. Тогда спрос на шелк и хлопок повышался, в иных случаях цена падала и очень сильно. Тогда, на частных судах, товары переправлялись в Константинополь и другие города, зато ткани повышались в цене, ведь их приходилось закупать в Константинополе или в Кафе у генуэзцев. Все это очень интересно, но Андрея интересовало другое. Прежде всего, цена на осетра. Эту рыбу привозили из Кафы, реже из Таны. В последние годы цена за миллиарий стабильно держалась на уровне. Андрей, уже привычно, полез за записной книжкой, он тщательно записывал цены на интересующий его товар, а интерес представляли цены на русский товар: воск и меха (бойко шла белка). Мед в империи имелся свой, да и жалко везти столь нужный продукт на продажу. Как и везде, в торговле имелись свои хитрости, без знания которых легко попасть впросак. Взять ту же рыбу, например, осетра. Продавали ее штуками, но в бочках. Миллиарий — это не мера веса, а тысяча рыбин. При среднем весе рыбки в десять кило, в бочку ее входило около девятьсот пятидесяти штук. А вот для мелкой рыбки применялся свой миллиарий, только subtilia schenarium. Не зря на купцов учатся годами, торговец из Андрея — аховый, он это сразу понял.

Цены на шелк князь записал с дальним прицелом, закупить партию товара, нанять место на корабле, отплывающем в Царьград, и оформить Ерошку с боярином торговцами с Россеи, именно так греки называли родину Андрея.

Но князя ждало разочарование, мелкие и средней руки трапезондские купцы владели только небольшими корабликами, типа всякими гриппариями, скафо, и разными лигниями и то — в складчину.

Олово в Трапезонде имелось на продажу, но его транзитом везли в Тебриз, где за него хорошо платили. Еще франки везли свинец, это Андрей и так знал, он в Кафе свинец видел у торговцев. Андрея интересовал сахар, выяснилось, что его можно купить в аптеке, в замке, по цене двадцать аспров (естественно трапезондских, не кафинских) за либру [87], а если господина интересует большая партия, то армянин вызвался выступить в роли маклера. Сахар отменного качества, привезен из Кипра.

Андрей быстро перевел на татарский счет (так удобнее считать, так как сомы эквивалентны резанскому и новгородскому рублю), получилось, грубо, за пуд, два с половиной сома, или рубля, если хотите. Князь запросил десять пудов, да вот заминочка вышла с весовой мерой. Пришлось Ваньке толмачить, помогая себе руками, переводя пуды в кантаро [88]. Сахар не развесной, с этим ничего не поделать, время такое, а в брусках, завернутых в полотно, и упакованных в ящики. Наконец, разобрались, но как-то незаметно перешли с ширы на вино.