Феодал. Усобица

— Чего этому пострелу сделается… живой, — отмахнулся Семен, но в голосе парня было что — то настораживающее.

— Что не так? — забеспокоился Андрей.

— Татары струг угнали, — сказал Семен и замолчал.

Вот это да… Андрей растерялся.

— Лука отбил кораблики, потом за теми, что уплыли бросился. Наши на ушкуе отбились сами, потом помогли тем кто на паузке был, да Лука вовремя появился, а вот струг татары захватили.

— В смысле захватили? — Андрей не хотел верить в случившееся. — А Вострый кнут? Ерофей?

— Не знаю, — честно признался Семен. — Лука вниз поплыл, авось догонит, — в голосе парня не было уверенности.

У Андрея разом опустились руки. Что теперь делать?

Князь неторопливо прошелся по речному берегу, раздумывая над случившимся несчастьем. Новгородцы, тем временем, весело варили кашу, как будто и не было недавно смертельной схватки. Чуть поодаль от места стоянки двое пленных под присмотром Сеида и Якута, еще одного бусормена перешедшего на службу к князю, рыли могилу.

Убитыми в схватке с разбойниками потеряли не много, на берегу троих, да на кораблях четверо. Мужики два тела успели вытащить из воды, погибшие банально утонули из-за вздетых доспехов. Еще двоих утащило течением, но ныряльщики не оставляли надежду найти тела боевых товарищей. Или доспехи утонувшие вместе с ними. Тела погибших разбойников также поднимали со дна реки.

Петька ходил по берегу, помогая сортировать трофеи. Убитых татар оказалось на удивление мало, в основном погибли те кто попал под картечь, или кого нашли стрелы служилых, но и среди таких несколько человек выжили — доспех выдержал.

Схватка на берегу больше походила на потасовку с мордобоем, в тесноте особо саблей не помахаешь, а копьями могли воспользоваться только конные, или те кто с краю оказался. Как только татары драпанули, новгородцы принялись разбирать завалы тел, связывая бесчувственных пленников попарно.

Вскоре вернулся воевода на ушкуе. Принес плохие вести.

— Струг мы нашли. Стоял у самого берега, — устало сообщил Лука Фомич, тяжело усаживаясь напротив князя. Андрей молчал, боясь услышать страшную весть.

— Пустой струг. Ни людей, ни товару.

— Может живы? — с надеждой спросил князь срывающимся голосом.

— Бог знает… — чуть помолчав, ответствовал воевода.

Прохор протянул воеводе плошку с горячим варевом. Лука отрезал крупный ломоть разварившегося мяса, стал не спеша есть.

Бог с ним, с серебром — не сохранили казну — наплевать, Андрей найдет где взять серебро, а вот пропажа посланников — дело такое… Во-первых, Андрей не знал кому конкретно предназначалось серебро. Ежику понятно, что большая часть его предназначалась на взятки. Кое кто все еще не оставил надежд поставить на метрополию своего человека. Не бегать же по Константинополю с вопросами — не ваше серебро часом? Пока не станет ясно, что сталось с монахом и бывшим митрополичьим боярином, двигаться дальше нельзя. Нужно искать. Ответы могут дать только татары. Если живы мужики, то в плену они. Если там их нет — значит убиты и тела лежат на дне речном.

Вострый кнут в дороге просвещал князя касательно недавней истории. История в его изложение несколько отличалась от версий ранее слышанных Андреем. Совпадение в разных трактовках событий было только одно — собирала Русь токмо церковь. Олегу Резанскому такое в голову не приходило, его существующий порядок на Руси вполне устраивал и хотел князь Олег, только одного — ослабить Москву, и только. Про смерть Олега метрополичий боярин умолчал, лишь намекнул, что Олег умер не своей смертью, да и сын его не сам умер. Андрей уже целый год играл роль следователя, пытаясь разобраться в хитросплетениях политики русских князей. По всему выходило, что смерть Олега выгодна была Московскому князю и митрополиту Киприану. Кто из них отравил резанского князя и его сына — уже не важно. Важно, что Резань прогнулась под Москву и Литву. Митрополит Киприан тогда играл беспроигрышную партию — собирал русские земли под руку Литвы и Москвы.

Самое пикантное, Вострый кнут рассказал буквально прошлой ночью. С его слов, выходило, что Тахтамыш, после куликовской битвы, о которой Вострый кнут отозвался, как об рядовом сражении, не заслуживающим внимания, ходил вовсе не на Дмитрия. Отнюдь. Царь подавил мятеж против московского государя. Ну да, было дело — кинули Дмитрия бояре, переметнулись к Литве. Кое кто из русских князей, подговорил бояр и служебных князей вернуть Дмитрию крестное целование и собирались лишить строптивого князя живота. Вот только зачинщик мятежа просчитался, в игре участвовали еще иные силы. Князь Остей не случайно оказался в нужное время в нужном месте. Тохтамыш подавил мятеж, а русский князь подчистил хвосты, перебив всех бояр и духовенство. Андрей и сам знал, что царские татары на церковнослужителей Руси руку никогда не поднимут, да еще в присутствии царя.