Фердинанд, или Новый Радищев

Вообще же, как известно, наука до сих пор не обладает методами, которые могли бы точно определить возраст резьбы на камне, а также древность мраморных, каменных и глиняных изображений. Оттого можно сомневаться в подлинности многих античных скульптур и глиняных табличек. В советское время в Институт востоковедения повадился ходить инженер-нефтяник Ираклий Струнин, увлеченный дешифровкой клинописной библиотеки царя Ашшурбанипала и с пеной у рта оспаривал все прежние дешифровки со времен Жана Шампольона. Естественно, энтузиаста без особого восторга встречали консерваторы от науки. Стоило ему появиться в дверях кабинета ученого секретаря, та вставала и, заведя под лоб глаза, произносила про себя: «А чтоб тебя… Шампольон хренов!» Женщину тоже понять было можно, ведь она только что выпроводила дешифровальщицу «Фаюмского диска», а до этого — семью толкователей символики идолов острова Пасхи и группу цыган-фольклористов

[48]

.

Отвергнутый академической наукой, Струнин решил жестоко мстить советскому востоковедению и его «дутым богам» (из его жалобы в ЦК). Как высококлассный специалист-нефтяник и коммунист, он завербовался в дружественный нам Ирак, долго там жил и работал. За несколько отпускных рейсов он навез в Петербург не шмотки (как делали все совспецы), а несколько десятков килограммов глины из долины Тигра и Евфрата. Из нее дома, в Купчино, он наделал сотни клинописных табличек с ругательствами в адрес советских востоковедов на древневавилонском языке. Летом он обжигал таблички в построенной по древней методе печи и закапывал их вдоль залива и на свободных от асфальта и гранита берегах Невы. Струнин хвастался даже, что с этой целью он тайно проник в закрытый для посторонних сад у Смольного — знаменитый заповедник для выгула членов обкома, плотно пообедавших в дешевой, но богатой блюдами столовой Смольного. Что-то случится с учеными лет через пятьсот, когда строители и дети начнут приносить им эти таблички? Ведь в принципе они ничем не отличаются по структуре глины и языку от подлинных, вавилонских… Появится немало новых Фоменок, защитятся сотни диссертаций, омытых брызгами шампанского, и наука о клинописи мощными прыжками кинется вперед.

Глава 22. Мясово