Феррагосто

– Scusi, наверное, я не так выразилась. Разумеется, это только ваша заслуга, ведь столь близкая связь с Доном Антонелли характеризует вас как человека выдающегося. С другими он не водит дружбы. Да и высший свет не примет кого-то из чувства долга. Поверхностное общение, светский треп – пожалуйста, но это не значит, что мы жаждем породниться друг с дружкой. Внимание к вашей персоне означает больше чем просто учтивость. Вы верите мне?

– У меня нет причин не доверять вам, – ответил он, и слова его погасли в насыщенном запахом костра воздухе. Под ногами хрустел гравий. Франко улыбнулся:

– Ну и если уж речь зашла об одном из присутствующих на сегодняшнем вечере, вы слышали историю, что приключилась в опере?

– Какую? – спросила она заинтересованно.

– Позвольте поднять вам настроение, из первых уст, между прочим: я был свидетелем всего действа с самого начала до его красочного конца.

– Скорее расскажите, мне уже не терпится!

– На днях давали «Турандот», вы еще не посещали ее? Так вот, между вторым и третьим актом, когда на сцене шла смена декораций, а я сидел в ложе, зажгли свет. Тогда я смог заметить синьора Казони.

– Начальника больницы?

– Si. Он сидел от меня слева, в соседней ложе, и скучал в одиночестве. Жена покинула его в антракте, чтобы, вероятнее всего, полакомиться пирожными в буфете либо попросту размять ноги. И этот почтенный муж, решив развлечь себя с помощью бинокля, принялся рассматривать публику, оставшуюся в зале. Так как я сидел по правую руку от него, он не мог явно видеть мой интерес, кроме того, мне показалось, он находился «под градусом» и внимание его было рассеянно. В какой-то момент он обнаружил в бинокль нечто любопытное, потому как весь подобрался и засопел, словно раскормленный старый гусь. Как выяснилось позже, ему удалось разглядеть удивительно милую особу, сидящую рядом с престарелой тетушкой внизу, в партере, под его балконом. – Франко поймал взгляд Маддалены, ее приоткрытый рот выдавал крайнюю степень внимания. Он продолжил:

– Наметив себе «жертву», синьор Казони стал воровато посматривать за спину, чтобы проверить, не возвратилась ли его жена. Он так и не заметил, что я наблюдаю за ним. По счастью, его дама все еще отсутствовала. В ту же самую минуту наш герой возомнил себя не иначе как виконтом де Вальмоном[10], – в голосе Франко послышался смех. – Смею предположить, что пары алкоголя, отчетливо доносившиеся до меня, все же сумели лишить его остатков благоразумия, потому что он решился на привлечение внимания девушки весьма оригинальным способом. Он выудил прекрасный цветок гортензии из букета, что принесла его жена, планируя, по всей видимости, позже бросить его артистам, вышедшим на поклон. Затем он, хорошенько прицелившись, запустил эту голубую комету вниз, намереваясь, вероятно, попасть прямо на колени молоденькой синьорине. Но кто из нас способен попасть в цель с первого раза, в особенности испытывая муки волнения, в особенности под действием спиртного? Произошла досадная ошибка, и беззащитный цветок, описав длинную дугу, словно по волшебству приземлился прямо на голову тетушки. Да там и остался.

– Бог мой!

– Поднялась суматоха. Оскорбленная матрона, подняв голову, принялась громко причитать, выискивая виновника. И быстро его обнаружила, так как хохот, поднявшийся на верхних балконах, и пристыженный вид синьора Казони выдали его с головой. В этот самый момент в ложе появилась синьора Казони и засвидетельствовала всю щекотливость ситуации, легко вычислив виновного по редкому цветку из собственного букета, которым потрясала разъяренная старушка, выкрикивая проклятия за публичное унижение. Понукаемый взбешенной женой, синьор Казони предпочел ретироваться, за ним устремилась и его супруга. Глядя на нее, ни у кого не возникло сомнения, кто в скором времени обзаведется новым бриллиантовым колье или любым другим недешевым украшением. Стоит ли говорить, что Казони покинули оперу под еле сдерживаемые аплодисменты?

– Бог мой, ну и история! – Маддалена от души рассмеялась, представляя себе драматичный и в то же время курьезный финал. – Значит, вы получили два представления по цене одного! Вы везунчик! И вдобавок умеете рассмешить даму. – Она стрельнула глазками и вздохнула полной грудью. – Как я люблю подобные вечера. – Она запрокинула голову, позволяя лунному свету подтвердить то, что она и так знала: ее лицо не имело изъянов. – Такие чудесные мгновения, как эти, когда посмеешься вдоволь, когда почувствуешь, что можешь доверять тому, кто рядом, такие минуты дарят мне чувство умиротворенности и покоя.

– Это все Италия, – поддержал ее мысль Франко.

– Вы правы. Я никогда не смогла бы покинуть это место. Я родилась и выросла в Ланцио, здесь живет моя семья, жил муж, и здесь же я найду упокоение, когда придет время уйти вслед за ним.

– Не поддавайтесь грустным мыслям, вся ваша жизнь впереди. У вас будет еще много чудесных дней и… ночей, – неосмотрительно проронил он и осекся. Она вдруг остановилась и, развернувшись к нему лицом, произнесла: