Виктор Скибин

Феррия. Неизвестный король

Посвящается моей супруге

ПОСВЯЩЕНИЕ

Сквозь щель помятого забралаСиял бесстрашный, нежный взгляд.Погибель мне в лицо дышала,

Но ты не отступил назад.Весь мир в виденьях тяжких рвался,Нить между нами скрыла мгла.Ты вечность за меня сражался,А я во сне тебя ждала…

Глава 1. Поворот

Юме опять снился необычный сон. После того как не стало родителей, он всё чаще и чаще тревожил её. Сначала раз в полгода, затем раз в два месяца, а сегодня, спустя три года, уже восьмую ночь подряд. Сновидение удивляло своей реалистичностью. Казалось, стоит протянуть руку – и до всего можно дотронуться. Она бы с радостью назвала сон вещим, если бы не два «но». Первое: рыцарей давно не существовало. И второе, пожалуй, самое важное: девочке не хотелось, чтобы ему, так нежно назвавшему её по имени, было больно.

Юма, покачиваясь в такт скрипучим колёсам, лежала на тесной полке фургона странствующего цирка, поджав ноги и обняв младшего брата Рэя. В грустной стране своих грёз она снова видела глубокое светлое небо.

* * *

Небо, верхушку ели и чёрную точку пролетающей в вышине птицы. Затем склоняющегося над ней рыцаря в доспехах. Всё можно рассмотреть на его сине-золотом шлеме: тёмные сколы; старые – тусклые – царапины, свежие – блестящие; дрожащие капельки влаги; мазки вязкой грязи; выщербины от ударов и яркий блеск нетронутого металла.

Рыцарь поднимает руку и отбрасывает забрало. Он смотрит на неё чарующим взглядом голубых глаз. Ей кажется, что это ещё два неба, в вышине которых еле различимы всполохи пламени. Юма пытается поднять руки в надежде скинуть шлем. Ей во что бы то ни стало нужно увидеть лицо рыцаря. Но руки не слушаются. Пытается заговорить – и ничего не получается. Затем она замечает, как с дыхательной щели шлема вот-вот сорвётся плотная бурая капля – кровь. Рыцарь ранен. Капля становится больше и больше. Вот-вот она сорвётся вниз – горячая и влажная.

– Юма…

От дыхания рыцаря воздух вокруг накаляется.

Капля срывается, падает ей на лицо.

* * *

Девочка просыпается.

Её разбудили громкие крики. Юма с братом ехали в последнем фургоне вместе с цирковым реквизитом. Где-то впереди обоза раздавались ругань, выстрелы, конское ржание, удары о железо. Поспешно растолкав брата и велев ему одеться, Юма накинула платье, сунула ноги в старенькие туфли и, откинув шторку, спрыгнула на землю. Вслед за ней спустился Рэй. Взяв его за руку, девочка осторожно выглянула из-за фургона. Странствующий цирк растянулся далеко по дороге.

– Засада! Засада! Засада! – Бегущий вдоль повозок человек в панике размахивал руками.

В ярких вспышках выстрелов Юма видела, как выскакивают из фургонов циркачи в ночной одежде: дрессировщики, силач Гуттер, гимнасты, фокусник, конферансье. Как из темноты появляются неясные фигуры, среди которых с криками и стонами растворяются её друзья.

– Засада! – раздалось над головой.

Это кричал клоун Оноре. Он на бегу схватил Юму за руку и дёрнул за собой с такой силой, что девочка на мгновение оторвалась от земли. Юма крепче сжала руку брата, и они втроём помчались со всех ног по пыльной ночной дороге. Когда им уже показалось, что опасность миновала и их никто не преследует, из кустов раздался выстрел. Бандиты оставили позади заслон из нескольких человек – добивать убегающих.

Оноре, милый Оноре, который два года назад не дал разлучить их с братом и забрал обоих из приюта. Как же тогда его ругал директор цирка! Труппе требовалась только девочка, а он притащил ещё и мальчишку. Директор заявил, что за питание брата станет вычитать деньги из жалования клоуна. И тот согласился.

Оноре вздрогнул, упал на колени. На его лице появилось выражение усталости. Он улыбнулся Юме в последний раз, подтолкнул её вперёд, прошептал: «Скорее» – и повалился на землю.

Не чуя под собой ног, Юма с братом кинулись прочь от дороги, через поле, к лесу. Преследователи не отставали. Несколько злобных окриков и неточных выстрелов раздались им вдогонку. И, когда до леса, где дети могли бы укрыться в каком-нибудь овражке, высокой траве или за упавшим деревом, оставалось не более двадцати шагов, Юма зацепилась за камень правой ногой. Швы на туфле затрещали, и девочка полетела вперёд, лицом в грязную лужу. Падая, она поняла, что увлекла за собой брата, которого так и держала за руку.

«Какая же я растяпа!» – подумала она.

В тот момент, когда Юма плюхнулась в воду, в глаза ей ударил яркий, искрящийся свет, а вокруг, кружась, звонко щёлкая и мягко ударяясь о тело, замельтешили синие пузырьки. Ей казалось, что она стремительно летит в бездонную пропасть.