Ферзи

Скомкав неудавшееся письмо и для надёжности разорвав бумагу на несколько частей, Араон вынул из потайного ящика стола новый лист, отмеченный гербовым тиснением, и крайне осторожно обтёр кончик пера о край чернильницы. Он отчаянно не любил пользоваться этими допотопными средствами, но этикет деловой переписки высшего порядка требовал собственноручного написания и пурпурных чернил. Подчерк самого многообещающего чародея своего поколения всегда был его больным местом. Нет, он не был коряв или небрежен, напротив, из-под пера младшего Важича всегда выходили чрезвычайно ровные, словно специально выверенные буквы правильного наклона и исключительной каллиграфичности. Именно показная правильность и нарочитая округлость чрезвычайно смущали Мастера-Боя, свидетельствовав, как ему казалось, о незрелости и излишнем усердии. Неприглядная правда его хорошего почерка заключалась в том, что ввиду пристрастий к практической стороне чародейства, за письмо он садился крайне редко и не без применения силовых методов, от того и правила начертания закрепились за ним ещё в приходской школе.

Перо неприятно скрипнуло и самовольно вывело длинный цветастый посыл, вместо надлежащего приветствия. Арн повторил тряску головой, но и в этот раз ничего не добился. Сон послушно отступил на второй план, вот только реальность начинала смущать своей откровенностью. Чародей снова сменил лист и постарался ухватиться за коварное перо покрепче, не слишком доверяя себе, но и не отрицая того, что подсознательно давно хотел сопроводить Их Светлейшество по подобному маршруту. Кисть точно выводила необходимое обращение, но чернила упрямо складывались в настолько красочный маршрут, что не ожидавший от себя такого чародей неловко закашлялся, от чего с пера сорвалась ещё одна капля, достойно завершив обращение к князю соответствующей иллюстрацией. Араон нахмурился и с сомнением взглянул на орудие письма. На вид перо ничем не отличалось от других, хоть и было не слишком презентабельным: рябоватое, немного косое и слишком жёсткое. У чародея даже зародились сомнения, что подобная конструкция вообще могла принадлежать кому-нибудь из семейства пернатых. Во всяком случае, тонкий режущий край, такой удобный при вскрытии печатей, обычным птицам был ни к чему.

— Всё страннее и страннее, — недовольно пробормотал молодой человек, припомнив, что, кажется, именно это перо ему с напускной торжественностью преподнесла перед отъездом Чаронит, а Алька, давясь от сдерживаемого хохота, настоятельно советовала презентовать его Воронцову.

Уродливое перо оказалось зачарованным на самопись, что, конечно, объясняло нестыковки во взаимодействии с бумагой, но не разрешало проблемы написания. Арн осторожно опустил перо в чернильницу и активизировал артефакт. Стараясь мысленно чётко и внятно начитывать текст, он даже порадовался тому, что нет необходимости писать собственноручно. Радость была не долгой. Стоило только парню бросить взгляд на то, что появлялось на бумаге, как Важич схватился за голову. Лет двадцать-двадцать пять назад за подобную ересь его бы сожгли, не глядя на официальное прекращение царских репрессий. Быстро перехватив перо, он поспешил сжечь коварный компромат, но разошедшийся артефакт уже приступил к маранию лежащего неподалёку отчёта. При спасении отчёта архивников и накопителей пострадали манжеты рубашки и несколько писем с соболезнованиями. За ним жертвами дорогущих чернил стала отцовская книга с кодами для болтуна, несколько запечатанных слепков аур, промокашка и очередное прошение. На миг замерев от творящегося святотатства, Араон яростно бросился на спасение оставшихся документов, мысленно проклиная коварную Чаронит, что умудрялась портить ему жизнь даже на расстоянии. Все проклятья не замедлили тут же излиться на бумаге. Вцепившись здоровой рукой в злосчастное перо, Важич упёрся коленями в столешницу, стараясь прервать процесс испоганивания отцовского стола. То тут, то там на обивочной ткани уже начали появляться чернильные пятна самой разнообразной конфигурации. Острый конец упрямо тянулся к горизонтальной поверхности с силой подобной трёхлетнему бычку. Взревев от отчаянья, чародей рванул артефакт на себя, не жалея практически чистой рубашки. Именно в этот момент дверь в кабинет с грохотом распахнулась, от чего начавшее отпускать перо вновь рвануло к столешнице. Не раздумывая, Арн схватил подвернувшийся под руки пресс для бумаги и со всей злостью метнул его в источник шума.