Ферзи

Оставалось только поражаться тому, как некоторым людям не идёт улыбаться. Среднего роста слегка поседевший и успевший сгорбиться, Мирут Тмириевич представлял собой того самого замечательного мудрого старичка из восточных сказок, который неизменно помогал героям за какую-нибудь непосильную плату. Вокруг чёрных, узких глаз рассыпались добрые морщины, жидковатая побитая сединой борода свисала до пояса, умный проницательный взгляд располагал к себе, но стоило ему только улыбнуться…. Неизвестно, как дела обстояли в молодые годы, но теперь улыбка просто обезображивала Мастера-Составителя: все морщины собирались вместе, сжимаясь кривыми щупальцами старого кальмара и словно стирая и без того не слишком большие глаза; сухие губы бледнели; за ними резко выступали мелкие островатые зубы и болезненные желтоватые дёсны. В одно мгновение вместо мудрого старца перед вами оказывался, злобный дуй, притом преображение всегда происходило так неожиданно, что собеседник невольно пугался. Молодому чародею совершенно некстати вспомнилась их первая встреча, когда совсем маленький пятилетний мальчик попытался с помощью украденного из отцовской оружейной клинка избавиться от злостной нечисти, прикинувшейся другом семьи. Араон Важич тяжело вздохнул: трудно, чтобы тебя воспринимали всерьёз, когда знают тебя дольше, чем ты сам себя помнишь.

«А ведь кто-то из них вполне мог нанять наёмного убийцу», — совершенно неожиданно для самого себя подумал Арн, и, возможно, впервые его мысли отвлеклись от проблемы заговора и смерти отца к вещам более обыденным и насущным, таким как собственная безопасность и здоровье брата.

Хотя нападение на Ихвора и было совершено до смерти отца, а, следовательно, могло быть делом рук пособников тётки, но окончательно сбрасывать со счетов вариант старой доброй борьбы за власть всё-таки не стоило. Как ни абсурдно с житейской точки зрения, в вопросах продвижения и захвата сфер влияния удалять всех кровных наследников и возможных претендентов было наиболее осмотрительно, чтобы сыновья не успели захватить место отца. Ведь именно это и произошло со званием Главы Совета, к превеликому сожалению присутствующих Старших Мастеров…

Араон медленно поднялся. Хотя он и не старался вслушиваться в перепалку почтенных Старших Мастеров, затеянную исключительно с низменными целями мелкого вредительства или в желании вызвать его на грубость и скомпрометировать окончательно, хорошая боевая подготовка не давала окружающим голосам раздаваться за столом без внимания. Не слишком осознавая, он всё же следил за развитием беседы и, когда намёки и высказывания стали приближаться к опасной черте, поспешил закончить фарс прежде, чем ограниченные правилами совета Мастера не пришли окольными путями к единственной волнующей их умы и сердца теме, а именно: смене власти.

— Господа! — для пущей убедительности голос пришлось усилить чарами и понизить на пол-октавы.

В зале воцарилась тишина, нервная и немного настороженная. Сливки чародейского сообщества, признанные достойнейшими представителями своей стези с толикой здоровой опаски взирали со своих мест на грозную фигуру самого перспективного молодого чародея своего поколения, на чьей груди жестокой насмешкой смотрелся знак Главы. Все замерли, памятуя о резне близ Смиргорода и не спеша на практике узнавать, насколько виноваты были нападавшие. Хотя безумие нового Главы и было бы им чрезвычайно сподручно, рисковать ради этого собственным благополучием никто не желал. На мгновение Важич даже захотел, чтобы над столом пролетела муха и её жужжание как-то развеяло атмосферу, хоть крик старого ворона и подходил на эту роль лучше. Молодой человек просто кожей чувствовал, как на его лбу мысленно вырисовывают мишень. От того, что подобный взгляд принадлежит человеку, а не нежити становилось только хуже. Арн ощутил, как болезненно потянуло швы, в ногах разлилась неприятная слабость, а ладони предательски вспотели. Чародей с ужасом осознал, что вот-вот начнёт заваливаться, как глухой стук вывел его из ступора. Почтенный Мастер-Нежитевод рассеяно потирал переносицу: высокий с резкими залысинами лоб обещал вскорости порадовать окружающих знатным синяком или даже шишкой.

— Да, да, совершенно с вами согласен, уважаемый, — очень серьёзно и даже как-то торжественно покивал головой пойманный с поличным Простилин, нащупал сбившиеся от удара на самое темечко очки и с самым благонравным видом водрузил их на место.

Равелий Дилеонович вообще выделялся как среди Старших Мастеров, так и среди коллег чрезвычайной флегматичностью, граничащей с бесконечным безразличием и скукой, если дело не касалось его любимых монстров или вересковой водки. Вот и теперь, он убрал с плеча невидимую пылинку, ещё раз потёр переносицу и, подперев кулаком голову, казалось, снова заснул с самым интеллигентным видом, пользуясь тем, что за тонированными стёклами очков было тяжело различить, закрыты ли глаза.