Фестиваль огней (СИ)

В Орнбур, на Феберу пришло необычное для этих широт похолодание. Несмелые снежинки царапали землю, застывали кружевным узором на зелёной траве и быстро таяли на дневном солнце. Лужи покрывались под утро тонким льдом, а изо рта валил пар. Тяжёлые тучи закрывали небо и резкий ледяной ветер подгонял прохожих.

Кей и Агнесса вернулись с похорон Ристао. После случившегося ни они, ни Селин и Тэ Нэ не смогли вернуться в прежний дом, поэтому пары разделились и переехали. Вместо привычного цветочного принта и тёплого деревянного интерьера Агнессу окружили стекло и металл во всех оттенках голубого и синего. Спартанский и холодный хай-тек цвета печали как нельзя кстати подходил к её настроению сейчас.

Переодевшись, Агнесса ещё долго задумчиво держала в руках орден Ристао в красной ленте, подаренной ей его дочерью. Это теперь была единственной памятью о нём. Спрятав его в своих вещах, Агнесса вышла в коридор и встретилась взглядом с Кеем.

— Нам надо поговорить, — решительно произнёс он.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — тихо ответила Агнесса.

— Ты позволила мне остаться, — парировал Кей.

— Мне казалось, ты сам пришёл и остался.

— Но ты меня не выгнала.

Действительно, почему она его не прогнала? Агнесса сама не могла ответить на этот вопрос. Не хотелось, сил не было, просто лень? На её навалилась усталость, и любое действие давалось с большим трудом. Кея проще было потерпеть, тем более, он спал в другой комнате и с ней за эти пару дней не пересекался.

— Послушай, Агнесса, — не сдавался Кей. — Я знаю, что затыкал тебя, потом нам было не до этого, а потом разговоры потеряли смысл, а сейчас… Если мы сейчас не поговорим, то совершим ещё одну большую ошибку.

— Но ведь приговор трибунала по тебе ещё неизвестен, — возразила она.

— Я здесь и показания у меня снимают на Фебере. По-моему, позиция бинарской разведки по мне более чем очевидна.

— Хорошо, — нехотя сдалась Агнесса, и они прошли в гостиную.

Она расположилась на диване, а рядом, на кресло сел Кей.

— Прости меня, — пристально смотря ей в глаза, произнёс он.

— Не могу, — покачала головой она. — Это не так просто.

— Я знаю, — Ке й виновато опустил взгляд на пол, а затем снова поднял глаза на жену. — Я хочу вернуть тебя обратно в свою жизнь. И готов на всё ради этого.

— Думаешь, есть смысл? — скептически осадила его Агнесса. — Я ничего не чувствую, я научилась жить без тебя. Я привыкла к мысли, что буду матерью-одиночкой, а сейчас появляешься ты и… мне приходится перестраиваться заново!

— Я тоже думал, что расстался с тобой навсегда и прошлые два месяца были самыми кошмарными в моей жизни, — в его глазах плескалось отчаяние. — Если не ради нас, — он запнулся, — то хотя бы ради ребёнка давай попробуем! Он ничем не заслужил разделённую семью.

Агнесса задумчиво положила руки на живот, вспоминая себя, когда родители разводились.

— Хорошо, — согласилась она без энтузиазма. — Ради ребёнка давай попробуем.

Минуту они сидели молча, а потом её прорвало:

— Мне было очень больно, Кей! И эта боль, она до сих пор, — она приложила руку к груди, — здесь! Она никуда не делась! Ты просто вышвырнул нас из своей жизни! — на её глазах появились слёзы. — Ты даже не боролся! Поставил крест на наших отношениях и всё! Я никогда не чувствовала себя настолько ничтожной и второстепенной!

— Прости! Я знаю, что был неправ и не должен был так поступать с тобой. Меня мучает огромное чувство вины, в котором я утопаю с головой, — с горечью признался Кей. — Моя жизнь рассыпается. Я потерял тебя и теряю лучшего друга. И хочу, насколько это возможно, исправить хотя бы что-то!

Тяжёлое молчание. Агнесса вспомнила про Гемини, которому она даже «спасибо» сказать не могла. А ведь именно он сделал всё, чтобы они с Кеем смогли быть вместе.

— Думаю, ему бы не понравилось то, что сейчас происходит между нами, — вслух мыслила она, встав с дивана.

— Мы всё наладим, — с надеждой посмотрел на неё Кей.

— Во всяком случае, попытаемся, — слабо улыбнулась Агнесса.

Алексей очнулся в капсуле и первые минуты не мог понять, где находится. Последним воспоминанием, врезавшимся в его память, были его пытки на глазах у Лианси, потом он потерял сознание от боли, а дальше… Вот что было дальше, память признаваться отказывалась. Едва он пошевельнулся, капсула открылась, и он вытерся от белёсой липкой смеси лежавшим рядом полотенцем, с удивлением глядя на собственное тело. Его рука! Она была как новенькая! Впрочем, не только она. Следы пыток на теле исчезли вместе со шрамами. Он накинул халат на голое тело и огляделся. Где он? А ещё…

— Лианси! — осторожно позвал он, и из-за белой ширмы появилась напарница с рыжими волосами. — Лианси!

Они бросились друг другу в объятия, всё ещё не веря, что живы. Это было сном, нереальным, почти волшебным сном. Минут пять они стояли в объятиях друг друга, просто наслаждаясь. А потом их прервал вежливый кашель. Они обернулись и увидели молодого человека в медицинском халате.

— Агент Дольма, следователь Воронов, рад, что вы пришли в себя.

— Что случилось? — задал Алексей больше всего интересовавший его вопрос. — Где мы?