Фиалка под снегом

Ирина кивнула, бросила визитку в сумочку, торопливо попрощалась и вышла, а друзья несколько минут сидели молча. Гасла последняя надежда на быстрое раскрытие преступления.

Часть 3

Глава 1

Катя пришла на работу сумрачная и сразу села за очередную статью. Слова, обычно легко ложившиеся на бумагу, сегодня давались с трудом, и этому была причина. Вчера вечером Константин приехал домой расстроенный.

– Вроде бы мы с Павлом нащупали ниточку, – пожаловался он жене. – Да и что толку? Вячеслава этого пресловутого и мы ищем в Приреченске, и наши коллеги в Приморске. Результат нулевой. Валера Костиков – это приморский майор – опрашивал друзей Перепелюшкина, известных коллекционеров, но они не видели и не слышали о Ладожском и неком Вячеславе и на той фотографии, естественно, никого, кроме самого Перепелюшкина, не признали. В общем, мы опять в тупике. Что делать – ума не приложу.

Зорина, как могла, успокоила мужа, он едва притронулся к ужину (не захотел и любимые голубцы), супруги легли спать, а ни свет ни заря Костя уже умчался, не дождавшись завтрака. Дело снова застопорилось. Журналистка, понимая настроение мужа, тоже отправилась на работу печальная. В дверь постучали, и журналистка вздрогнула.

– Можно пройти, Катюша? – спросил Лев Иванович. Женщина кивнула.

– Извини мою навязчивость, – начал Чебриков.

Зорина развела руками:

– Ничем не могу порадовать.

– Совсем? – изумился мужчина.

– Да. Представьте.

Лев Иванович сделал шаг к двери:

– Я, пожалуй, пойду. Ты раздражена, девочка. Я, наверное, как всегда, не вовремя.

– Ни в коем случае, Лев Иванович, – возразила журналистка. – Вы единственный, кто сможет поднять мне настроение.

Журналист улыбнулся и сел на стул:

– Что случилось?

– Не спрашивайте, – ушла Катя от ответа. – Лучше я вам задам несколько вопросов.

Он наклонил голову:

– Задавай.

– Если ваш брат рассказывал вам о Ладожском, то, возможно, информировал и о других знакомых, – проговорила Зорина.

Чебриков щелкнул пальцами:

– Я же сказал тебе: он не посвящал меня в свои дела и не знакомил с друзьями. Фамилия Ладожского выплыла совершенно случайно. Ну вот таким он был, мой Сережка, всегда в себе, – воспоминания о брате причиняли ему боль, и он, казалось делал усилия, чтобы сдержать слезы. – Даже в детстве не делился ничем ни со мной, ни с матерью и свои проблемы решал сам.

– Возможно, случайно вы слышали о его иногородних товарищах, – не сдавалась Катя. Лев Иванович вскинул брови:

– Иногородних? Откуда? Из Парижа?

Зорина еле сдержалась, чтобы не назвать город Приморск, и прикусила язык. Как жене полицейского ей было хорошо известно: порой проговариваются люди, которым ты доверяешь, как себе. В жизни такие случаи бывали сплошь и рядом. В результате гибли свидетели и следствие тормозилось. Покраснев, она виновато посмотрела на гостя. Чебриков заметил растерянность женщины и усмехнулся:

– Тайна следствия, да? Но я же неразговорчивый. Так какой город тебя интересует?

– Допустим, курортный.

Лев Иванович кивнул:

– Понял. К сожалению, ничего ответить не могу. В памяти ничего не всплыло, – он скривил губы. – Видишь ли, Сережка на курорты не ездил и ни о каких городах у моря не говорил.

– А не увлекались его друзья, скажем, антиквариатом?

Изумлению Чебрикова, казалось, не было предела.

– Ну ты хватила, девочка. Мой брат был простым и честным бухгалтером. Так что на какие, спрашивается, шиши это все приобретать? Ей-богу, коллекционеры бы с ним не общались. В их компанию он бы никогда не вписался.

Журналистка вздохнула:

– На нет и суда нет.

Лев Иванович поднялся со стула.

– Вот как бывает, деточка. Разбередил сегодня раны своими воспоминаниями, а ничего ценного для тебя не вспомнил. Ты уж извини меня. В который раз тебе досаждаю.

Катя поправила белокурую прядь волос, упавшую на глаза:

– Вы мне не досаждаете, Лев Иванович, и зарубите это себе на носу.

Пожилой мужчина, согнувшись, пошел к двери:

– Ты слишком добра ко мне, Катюша. Будь здорова.

– Всего наилучшего. Заходите.

Дождавшись, пока в коридоре стихнут шаги, она села за компьютер. Тонкие пальцы забарабанили по клавиатуре. «Что ни говори, а Лев Иванович обладает поразительной способностью поднимать настроение, – подумала журналистка. – Вроде мы с ним и беседовали всего ничего… Потрясающий человек». Она поймала мысль, и нужные слова стали сами складываться в предложения. Через пятнадцать минут статья была готова. Зорина распечатала ее на принтере и еще раз пробежала глазами. Теперь статью нужно отнести к Пенкину, который сам просматривал все материалы для очередного номера газеты.

– Вроде неплохо получилось, – похвалила себя Зорина и усмехнулась. – Сам себя не похвалишь – ходишь как оплеванный.

Она бросила взгляд в зеркало и осталась довольна собой. Светлые волосы тщательно уложены в прическу, длинные ресницы чуть подкрашены, голубые глаза блестят. Молодость – сама по себе красота, как говорил главный редактор, и с ним никто не спорил.