Фиалки для ведьмы, 2009

– Дело было в пятницу. Я уже собиралась готовить праздничный ужин к ее возвращению на уик-энд, как вдруг прибегает запыхавшаяся Керри, зеленая, что твоя крапива под забором, глаза – сумасшедшие, и бормочет какую-то ерунду. Я поначалу не сообразила, что к чему, решила, что девчонка умом тронулась. Кстати, это было бы неудивительно, но Керри – это отдельная история, потом объясню. Кое-как удалось разобрать, что с Лелькой что-то случилось. Я, в чем была, помчалась вместе с ней в колледж. А там уже толпа народу, полиция, «Скорая», зевак чертова туча набежала. А в центре всего этого – моя Лелька! В первую секунду я грешным делом подумала, что моя девочка умерла – она лежала на носилках такая бледная! Вокруг нее cуетилось несколько врачей, пристраивали какие-то свои приборы. Я это увидела, опомнилась, сразу сообразила, что трупу капельница без надобности. Бросилась к ним, растолкала – откуда только сил и наглости хватило? – схватила ее за руку, а она, моя девочка, будто только этого и ждала, открыла глаза и улыбнулась мне. У меня от сердца отлегло, но сразу мысли появились: что с Лелькой? Почему она без сознания? Дочка снова отключилась, врачи меня быстренько оттеснили и потащили ее в машину. Меня с ней не пустили, правда, сказали, что я могу поехать в больницу, адрес назвали, а я, дура, с перепугу чуть все слова английские не позабыла. Спасибо, мисс Спарк подоспела, записала мне все на бумажке, отвела в сторонку и объяснила, что произошло. Пока мы искали, где бы присесть, я успела заметить, что мимо пронесли еще одни носилки, только человек, который на них лежал, был в красном пластиковом мешке. Тут мне стало совсем нехорошо, даже передать не могу, какие в голову мысли полезли.

– Представляю, – кивнула Анна.

– Мисс Спарк рассказала, что Леля, придя в часовню, наткнулась на обезглавленный труп какой-то старухи. Девочка принялась бить в колокол, а потом потеряла сознание. Ее нашли в глубоком обмороке, но врачи уверяли, что с ней все в порядке. И они оказались правы. Почти. – Нурия словно запнулась.

Аня ждала, что она объяснит это свое «почти», но подруга этого не сделала. Рассказ будто отнял у нее все силы: она сидела, подперев рукой голову, и смотрела на Анну совершенно несчастными глазами.

– Так я поняла, что Леля просто от страха упала в обморок? – уточнила Аня. – Это не так уж опасно. Ведь она быстро пришла в себя, правильно?

– В общем, да, но… – Нурия снова осеклась, не договорив фразу. Аня понимала, что давить в данную минуту не следует, хотя чувствовала, что ей что-то недоговаривают. Сейчас ее очень интересовал вопрос, откуда взялась в часовне престижного учебного заведения обезглавленная женщина. Нурия ничего о ней не сказала, и Аня решила спросить об этом напрямик.

– А что случилось со старухой? Как она туда попала?

– Не знаю, – пожала плечами подруга. – Все это очень странно. Женщину убили таким страшным способом в таком странном месте, и не нашлось ни единого свидетеля, видевшего хоть что-то подозрительное.

– Действительно, странно, – задумчиво проговорила Аня.

– И, ты знаешь, это не единственная загадка.

– Вот как?

– Да. Во-первых, Лелька сказала мне позже, что когда она пришла в часовню утром, то дверь была заперта.

– То есть обычно она бывает открытой?

– Именно. Лелька удивилась, конечно, но списала все на то, что кто-то решил зло подшутить над ней, сделать так, чтобы она не смогла ударить в колокол вовремя. За это полагается наказание – еще три утра подряд ей пришлось бы звонить в этот колокол вне очереди.

– Интересные шуточки у этих воспитанниц.

– Ага, прямо дедовщина, как в армии. Лелька решила не сдаваться, обошла здание и влезла через незапертое окно в ризнице. И все.

– В каком смысле – все?

– В прямом, в каком же еще? Больше Лелька ничего не помнит. Ни как увидела тело, ни как звонила в колокол. Полный провал памяти, или как там это по-научному называется?

– Амнезия, – машинально подсказала Анна. – Это, в общем-то, вполне нормальная реакция.

– Знаю, – грустно кивнула Нурия. – Мне все популярно объяснили. Вот только…

– Тетя Аня! – Раздался от порога радостный возглас. Анна обернулась и увидела улыбающуюся Лельку, неслышно вошедшую в комнату.

Леля всегда напоминала Анне портрет работы прерафаэлитов. Та же гордая головка на неправдоподобно высокой шее, прямой носик и изогнутая короткая верхняя губа, огромные печальные глаза, прозрачные, словно речная заводь, но главное сходство в волосах, переливающихся всеми оттенками золота, густыми волнистыми прядями спадающих на худенькую спину наподобие средневекового плаща. Пару раз девчонка, устав возиться с непокорной гривой, грозилась остричь их к чертовой матери, и тогда Нурия, исчерпав все аргументы против, звонила Анне, зная, что та приложит все силы, чтобы сохранить эту красоту в неприкосновенности. В детстве Лелька напоминала ангела. Теперь у этой девушки было такое лицо… Оторваться невозможно, забыть – тоже не получится. Из другого мира, из другой эпохи, когда движения у женщин были плавными, а глаза – безмятежными.