Фиалковый венец

В повести Триза не рассказывается о походах и сражениях, хотя действие ее приходится на годы Пелопоннесской войны, на конец V века до н.э. Мы узнаем только о происках спартанцев в Афинах, о предательских планах их тайных пособников — афинских аристократов, готовых отдать свой город врагам, лишь бы сокрушить ненавистное им господство демоса. Своеобразные порядки сложились в Афинах. Три или четыре раза в месяц афинские граждане сходились на Народное собрание и решали важнейшие дела. Народ избирал должностных лиц: стратегов, архонтов, судей. Только военачальников — стратегов — выбирали открытым голосованием из числа опытных в военном деле граждан. На все остальные должности избирали жребием с помощью бобов. Делалось это так. Ставили два глиняных сосуда: в одном были таблички с именами кандидатов, в другом — соответствующие количество белых и черных бобов. В одно время вынимали табличку и боб. Белый боб был избирательный, черный — неизбирательный. Каждый гражданин в Афинах, независимо от своего богатства, мог быть избран на любую должность. Исполнение общественных обязанностей отрывало от занятий своими делами, и для бедных людей, живущих своим трудом, оно могло стать обременительным. Поэтому афинский демос добился того, что была введена плата за отправление должностей — два или три обола в день, — но афинскому ремесленнику или мелкому торговцу больше за день было и не заработать. Бедным гражданам в Афинах раздавали деньги и на посещение театра, а богатые должны были нести общественные повинности: снаряжать триеры, устраивать на свой счет зрелища, оплачивать хоры в комедиях и трагедиях. Так, богатому Конону из нашей повести пришлось оплатить расходы на содержание и обучение хора для комедии Алексида.

Власть принадлежит демосу, говорили афиняне. Но как далеки на деле были эти порядки от подлинной власти народа! Ведь под народом — демосом — греки разумели не всю народную массу, не все население, а только привилегированное меньшинство — свободных, полноправных граждан. Рабы не входили в демос. В Афинах проживало и много свободных людей, лишенных гражданских прав. Это были выходцы из других городов. Их называли «метеки». Сколько бы ни прожил в Афинах метек, его дети и внуки, они оставались неполноправными. Метеки не имели права присутствовать на Народном собрании, занимать должности, владеть землей или домом; браки между метками и гражданами были запрещены.

К такой именно семье переселенцев и принадлежала Коринна (пока не нашла своих настоящих родителей). Как ни удивляли Алексида слова Коринны о том, что ей не нравится в Афинах, надо признать, что у нее было немало оснований негодовать на порядки в «прекрасных Афинах». Смелая, независимая девочка, тянувшаяся к знаниям, к культуре, она остро переживала несправедливости афинских законов, которые навсегда отбрасывали ее в низший, неполноправный разряд населения. Коринну больно задевало и неравноправное положение женщин в Афинах. Вас, вероятно, поразило: как могли родители обменять своего ребенка на чужого, обменять девочку на мальчика? Теперь нам трудно это понять, но у греков было разное отношение к мальчикам и девочкам. Мальчик мог прославить свою семью подвигами на поле боя, победами на атлетических состязаниях, выступлениями на народных собраниях. Девушка не могла принести своей семье ни славы, ни богатства. Жестокий обычай был у греков: подкидывать новорожденных. Детей клали в корзину или в глиняный горшок и оставляли на ступеньках храма. Тот, кто подбирал ребенка, мог воспитать его, мог и превратить в раба. И чаще такая участь выпадала на долю девочек. Греческий писатель хладнокровно сообщал: «Сына воспитают всегда, даже если бедны; дочь подкидывают, даже если богаты». Конечно, лишь немногие родители бывали так жестокосердны, но наша обаятельная сероглазая Коринна стала жертвой такого отношения к девочкам: ее обменяли на мальчика. Если бы не счастливый и редкий случай, позволивший Коринне найти ее настоящих родителей (часто ли бывало такое в жизни!), ей пришлось бы навсегда забыть о дружбе с Алексидом. В самом деле, что могли предпринять Алексид и Коринна, если бы решили остаться вместе? Нарушить законы афинян под угрозой изгнания? Бежать самим в отдаленные края, на окраину греческого мира, на встречу опасностям и неизвестности? Но Алексид так любил свой город — «увенчанные фиалками, твердыню эллинов, славные Афины»…

Слава Афин согревала не всех. Храмы, театры, дары культуры были не для каждого. Непреодолимая стена отделяла метеков от граждан, глубокая пропасть разделяла свободных и рабов.